Я киваю, будто понимаю, о чем речь, но потом спрашиваю:

– Почему?

– Потому что мне нужно.

– Почему?

– Потому что… Чувствую… Чувствую, что не знаю, что чувствую. Ты мне очень нравишься, но, что это значит, я не знаю. Я не знаю, что ты хочешь от меня. Я не знаю, смогу ли дать это тебе. На выходных я ездил в свой старый дом и думал обо всем этом. Я говорил со своими старыми друзьями о тебе, о себе и, услышав их мнение, понял, что ввязался в отношения, к которым, вероятно, не готов. То есть я знаю, что ты меня не обидишь, но при этом не хочу загонять себя в угол, в положение, где меня можно будет обидеть. Хлоя, Анжела и Джен объяснили мне, что такое возможно, и я понимаю, о чем они.

Что в сухом остатке, мне ясно.

– У тебя психоз, – изрекаю я.

Ной слабо улыбается.

– Наверное. Но мне нужно с этим разобраться, и, пока я разбираюсь, я не могу быть с тобой.

– Ты чересчур заморачиваешься, – замечаю я, а сам думаю: «У тебя куча причин со мной расстаться. Почему ты выбрал эту?»

Ной поднимает фотоаппарат к глазам.

– Не снимай меня, – прошу я.

– Ладно. – Он опускает фотоаппарат.

– Хочешь заняться чем-нибудь сегодня после обеда?

Он качает головой.

– Как насчет четверга? – предлагает он.

– Насчет четверга, – эхом повторяю я. Он что, придерживается какой-то формулы, которая допускает свиданку в четверг, а сегодня после обеда – нет?

Мне это не нравится, но я понимаю, о чем Ной. «Осторожнее», – говорит он. Я тоже хочу, чтобы он был со мной осторожен. А порой «осторожничать» значит сбавить обороты. Особенно если прежде в отношениях с кем-то была стремительная бесшабашность.

Ной кажется таким нервным. Он не охладел ко мне, но от этого у него психоз.

– Тебе в четверг удобно? – спрашивает Ной. Он понемногу идет на попятную.