Он встал и подошел к окну. Он вспомнил, как стоял с обратной стороны и разговаривал с Максом Джеймсоном. Кусты подстригли, и теперь отсюда было видно огни дома регента, освещающие весь сад.
– Я хочу видеться с вами. Я хочу, чтобы вы остались здесь.
Она рассмеялась. Это был легкий смех, не ожесточенный, не издевательский. Но она посмеялась, а потом сказала:
– Саймон, вы меня не знаете. Мы с вами только встретились.
– Я хочу вас узнать. Я пришел пригласить вас сегодня, чтобы сделать это. Сегодня мы остались, и получилось даже лучше. Но в следующий раз мы куда-нибудь сходим.
– Нет. Никакого следующего раза. Спасибо. Я польщена, и я очень приятно провела с вами время. Это был такой вечер, когда нам обоим не стоило оставаться одним. Но на этом все. – Она встала. Она подошла к окну, встала рядом с ним и тронула его руку. – Саймон, мы могли бы стать хорошими друзьями. Мы могли бы работать вместе. Это наверняка. Я очень рада, что вы пришли сегодня. Но теперь вы должны идти.
Казалось, что кровь не движется у него по венам. Ночь была теплая, но ему стало холодно.
– Саймон?
– Почему это настолько пугающая идея – познакомиться поближе?
– Потому что я не тот человек. Вы должны поверить мне на слово.
– Я не могу, мне нужно знать почему.
– Потому что мне никто не нужен. И никогда не был. Мне нужны другие вещи.
– Ради всего святого, Джейн, не растрачивайте себя, как вы вообще можете о таком думать?!
– Я уже об этом не думаю. Я не останусь в Лаффертоне по всем тем причинам, о которых вы уже слышали, и ни одна из них никак не касается вас. Да и как они могут вас касаться, вы в буквальном смысле незнакомец. Я не останусь здесь, в этом нет никакого смысла. Я не хочу обманывать вас, Саймон. Это будет неправильно. Вы очень приятный человек.
– Почему это звучит так, что я не хочу им быть?
Она улыбнулась.
– Вы заслуживаете правильного человека, и это не могу быть я. Просто не могу, и я не готова объяснять, почему именно.
Когда он вышел и зашагал по саду обратно в сторону собора, было почти так же тепло, как в середине дня. Воздух был практически неподвижен. Саймон повернул не налево, в сторону своего дома, а направо, выйдя из ворот сразу в лабиринт мощеных улиц, ведущих на главную площадь. Там бродили толпы людей – кто-то сидел на скамейках, кто-то толпой выходил из пабов, кто-то ел свой поздний ужин в паре китайских и тайских ресторанов. Он увидел, как двое мужчин и одна женщина, покачиваясь, идут посреди дороги, явно в стельку пьяные, но пока не создавая никаких проблем. Мимо прошла семья с маленьким ребенком, высоко восседающим на плечах своего отца, и мальчиком постарше, который крутился у него в ногах. Он вспомнил те ночи, когда было слишком жарко, чтобы спать, и он высовывался из своего окна, сидя так часами, вдыхая ночной воздух, и шепотом разговаривая со своим братом. Никто никогда не предложил бы им выйти и насладиться ночной жизнью. Он улыбнулся своим мыслям и вспомнил мать, почувствовав страшную, невыносимую боль потери. Потеря. У него возникло ощущение, что он только терял, но никогда ничего не находил. Он понимал, что впадает в сентиментальность, но ему было наплевать, и он даже не пытался стряхнуть с себя тоску и отчаяние, в которую его погрузил ответ Джейн Фитцрой. Он был зол, но только не на нее, а на себя – за то, что был таким дураком.
Он дошел до угла, после которого городская суматоха, магазины, пабы и кафе начинали уступать место жилым улицам. Старый город. Череда улиц, которые называли Апостолами. За ними был Холм. За Холмом – широкие улицы более благополучных и богатых пригородов Лаффертона. Соррел Драйв. И так дальше, до съезда на Бевхэм-роуд, откуда шло много дорог за город, в сторону дома его сестры и его родителей – отца, поправил он себя, теперь только отца. Поедешь на восток – и сразу попадешь в Старли Тор, а потом и в Старли, где можно найти огромное количество нетрадиционных целителей, нью-эйджеров, а также линий силы.
Он повернул обратно. Он всегда любил это место. Он знал его лучше, чем самого себя. Но оно менялось. На краю тротуара сидела стайка девочек-подростков. Одна пыталась снять с себя одежду. Другую тошнило. Двое других размахивали телефонами, снимали их на камеру и визжали от смеха. Он обошел их. В его спину полетели непристойности. Даже пять лет назад девочки тут бы не оказались. Он снова встретил семью с двумя детьми, они сидели в машине, а два мальчика лежали на заднем сиденье, уснув как убитые.