В комнате стало холодно.

– А, вы же не знаете. С другой стороны, откуда вам знать?

– Вы же только приехали. Почему? Это как-то связано с вашей матерью?

– Нет, нет. Просто я приняла неправильное решение. Такое случается. Даже со священниками. Не знаю почему.

– Как оно может быть неправильным? Что именно неправильно?

– Я. То, что случилось в этом доме, когда на меня напал Макс. К тому же я не вписываюсь в местную церковную иерархию… Настоятель замечательный, именно он захотел видеть меня здесь и очень долго настаивал, пока они меня не приняли. Но они не хотят женщину, они не готовы к женщине, вы же понимаете, а это точно не та битва, в которой я буду сражаться. У меня есть и другие дела.

– Я думал, это была выигранная битва.

– Да, так можно было предположить, правда? – Она налила себе еще полбокала вина. – Слишком много битв. Больница, Имоджен Хауз… Я не боец, Саймон, я просто хочу спокойно выполнять свою работу, ведь есть гораздо более важные вещи. Я не играю в политические игры.

– Да ладно вам, зачем отдавать им победу?

– Это не тот язык, на котором говорю я. По крайней мере, не в этом контексте.

Он смотрел на нее практически с испугом, думая только о том, что ему нужно где-то найти достаточно причин – не аргументов, потому что он чувствовал, что они окажутся слишком слабыми и будут отражены, а именно причин – чтобы она передумала. Он не сомневался, что преуспеет. У него уже была самая главная причина. Но он пока не знал, как лучше всего ее преподать.

– А что насчет вас? Вы в Лаффертоне навсегда?

– Нет, речь о вас. О вас.

– Обо мне?

– Почему вы думаете, что где-то еще будет по-другому? Битвы происходят постоянно. Неужели вы не участвовали в них до того, как переехали сюда?

– Каждый день. И большую часть своего взросления. Я сражалась за то, чтобы пойти в церковь, чтобы покреститься, чтобы читать теологию, чтобы меня рукоположили. В последнем приходе у меня были битвы с несговорчивым приходским церковным советом и очень непростым епископом. Я все знаю о хреновых битвах, спасибо. Я покидаю поле сражения.

– Что, перестанете быть священником?

– Я все еще буду священником. Я отправляюсь в монастырь на год. После этого я либо захочу остаться, либо вернусь в академический мир. Я думаю, я готова получить докторскую степень.

Он пораженно сидел, не в состоянии ничего ответить. В комнате было темно. Джейн вытянула руку, включила лампу и села в круге света. Он был заворожен ее красотой, тем спокойствием, с которым она сидела даже не на стуле, а на полу рядом с ним, подогнув под себя ноги и обняв их руками.

– Джейн…