– Я на вас заявлю! Я напишу на вас, если тут будет хоть одна царапина.

Он в бешенстве под всеми возможными углами, сверху и снизу осматривал лаковое покрытие своей безупречной машины. Клетчатая шляпа была слишком ему мала. Ева оправилась от страха и начала смеяться.

– Не знаю, что тут смешного, фройляйн. Она только что с завода.

Ева не могла остановиться, она, смеясь, пошла дальше, прикрывая рукой рот, из глаз у нее текли слезы, она хватала ртом воздух. Только подойдя к «Немецкому дому», она несколько успокоилась. Остановилась. На противоположной стороне улицы темноволосая женщина втаскивала коляску по тротуару в парадное. Прежде чем дверь за ней закрылась, она узнала Еву и издали приветливо помахала рукой. Фрау Джордано. Судя по всему, на деньги, собранные в «Немецком доме», семья смогла приобрести новую коляску. Ева поднялась на лестницу.

В квартире она прошла в свою комнату и одним рывком достала со шкафа большой чемодан. Принесла из ванной косметичку, уложила одежду, словари, любимые романы, папку с документами и фотографию, которую сняла со стены над письменным столом. На ней был изображен Штефан, который держал над головой Пурцеля, имевшего несчастный вид. В дверь постучали, и вошел Людвиг в белом кителе. Запыхаясь, как будто бежал с кухни, он посмотрел на чемодан.

– Я говорил матери, чтобы она рассказала тебе раньше. Но она считала, что суд вряд ли к ней прицепится. А тогда она по-пустому подняла бы пыль.

Ева заметила, что к щеке отца приклеилась зеленая веточка. Наверно, петрушка. Она молча отвернулась от него, положила в чемодан шляпу, голубые школьные тетради и закрыла чемодан.

– Куда же ты пойдешь?

Ева так же молча прошла мимо отца. Когда она стояла в прихожей, открылась входная дверь. Мать. Вид у нее был ужасный, скорее всего, она плакала. Взгляд ее упал на чемодан в руках у Евы.

– Давай поговорим.

Ева покачала головой и направилась к выходу.

– Пожалуйста.

Это сказал отец.

Ева поставила чемодан.

– Я больше не хочу с вами жить.

Эдит подошла к дочери и в беспомощном отчаянии спросила:

– Потому что я дала показания в пользу главного подсудимого? Но его же только что взяли под стражу. Мои показания ему не помогли. А я обязана была явиться по повестке.

Ева с сомнением посмотрела на мать, которая делала вид, что ничего не понимает, которая ничего не хотела понимать.

– Дочь! Ты ведь… Ты выставляешь нас, как будто мы какие убийцы, – пробормотал Людвиг.

Ева посмотрела на белый китель, на красное мягкое лицо.