— Четки ерунда. Это не нос, который не переставишь. А четки… сегодня у одного, завтра у другого, а то и вообще в первую подворотню брошены.

С этим Сажин должен был согласиться.

Теперь, прежде чем обращаться в Вятку или в Самару, надо попробовать установить личность этого священника…

Сажин еще с час обсуждал с Константином Артемьевичем возможные пути установления личности попа. А вернувшись к себе, заговорил с кстати оказавшимся под рукой помощником Семкиным.

— Саня! — ласково сказал Петр Иванович, потому что поручение было довольно щекотливое. — Ты вроде бы крещен?

Семкин внимательно посмотрел на Сажина и сухо подтвердил:

— Крещен. Только это сделали без моего согласия.

— А еще говорят, что ты в церкви побывать мечтаешь, — продолжал Сажин бодро-весело, вроде бы и не глядя на Семкина, но замечая, как у того заалели сначала уши, потом щеки, и наконец, багрянец залил шею и все лицо.

— Клевета это, Петр Иванович! — рассердился Семкин. — И в церкви я не был, и в бога не верю.

— Это ничего, — спокойно продолжал Сажин, пряча улыбку. — Сходишь в церковь, на иконы посмотришь.

Открыв рот, Семкин ошарашенно поморгал светлыми ресницами, потом вскочил.

— Да я сейчас…

— Сейчас ты сядешь, Саня, и выслушаешь меня, — в том же тоне продолжал Сажин и чуть жестче добавил: — А понадобится — и молитвы выучишь, и креститься будешь.

— Как креститься?! — опешил Семкин.

— Как все православные — правой рукой от лба до пупа и от правого плеча к левому.

— Да что же это такое? — с отчаянием прошептал Семкин.

Сажин согнал улыбку и суховато-сурово сказал:

— Ты, товарищ Семкин, три дня отсутствовал в отделе… Не перебивай. Так вот… — и вынув четки из сейфа, рассказал все, как было.

— Кто их владелец, мы не знаем. Вот и надо попытаться найти его, тогда, может быть, станет ясна цель перехода госграницы.

— Да, но я же его не видел…