Я непонимающе посмотрела на него. За что он извиняется? За то, что спас меня?

— А что произошло потом? — надеюсь, мне не придется задавать уточняющих вопросов; лучше остаться в неведении, чем произнести: «Ты светился».

Атлант спокойно расправил плечи. Какой же он все-таки высокий.

— Я поставил «блок» (2).

Пауза. Я уж думала, что более подробного объяснения так и не дождусь, но парень продолжил.

— Я умею общаться с пространством. В коридоре я попросил его сделаться чуть более дружелюбным. Можно было сделать это сразу, но тогда вместо нас сканер зафиксировал бы лишь пустоту.

— О, — произнесла я. Понадобится время, чтобы еще раз это обдумать. — Тогда спасибо.

— Не стоит благодарности, — Тимериус криво улыбнулся. — Это ведь и есть то, ради чего твой муж собирается платить мне деньги.

Я чувствовала такое опустошение, что не стала спорить. Если Тимериусу не нужна моя благодарность, так тому и быть. Но я все равно была очень и очень признательна. Не только за помощь в коридоре: даже сейчас, просто находясь поблизости, я чувствовала, что напитываюсь силой. С каждым вдохом дышать становилось все легче и легче, а страх отпускал.

Борк прекратил шептаться с Кринной и жестом подозвал нас к себе.

— Добро пожаловать в Центр Прогрессивного Человеческого Разума Объединенных Цивилизаций! — сказала нам набилианка.

По-видимому, все сложности были улажены. Девушка кивнула Борку на прощание и смерила нас с Тимериусом взглядами: его — заинтересованным, а меня — цепким, оценивающим, чисто женским.

Все-таки Центр Разума — удивительное, располагающее к толерантности место. Я постоянно ловила на себе подобные взгляды раньше: "Жена чтеца?", "Землянка?", "Что он в ней нашел?". Но прежде они редко светились доброжелательностью.

В центре холла стоял большой макет Центра Разума: само здание и окружающие скалы. Он напоминал интерактивные макеты, входящие в моду у меня на родине — те, с движущимися фигурками людей, поездов и загорающимися в окнах огоньками. Только этот макет был не игрушкой, а маленькой копией настоящего, каждую секунду меняющегося Центра, чьи помещения снимались множеством камер и транслировались в центр Холла.

Искусственные скалы выглядели такими же черными и прочными, как и настоящие. Сквозь них пробивались узкие, не шире пальца, тоннели, и тонкими змейками стекались к светящемуся яркими огнями зданию корпорации. Оно зависало в горной породе как огромный, выдолбленный в камне муравейник.

Как раз в этот момент на опоясывающую его правильной окружностью платформу прибыла пуля. Сошедших с поезда людей видно не было, они прошли в тамбуры и ступили в десяток «белых» коридоров, которые прямыми линиями-радиусами вели прямо к Отцу, сердцу и основе Центра — сияющему, как драгоценный камень, помещению овальной формы посредине здания.

Изнутри все смотрелось иначе, но, наблюдая за маленькой копией холла со стороны, я не могла отделаться от ощущения, что подсматриваю за жизнедеятельностью некого организма.

Не знаю, где находилось сердце Высотного Города, но мозг его по-любому был здесь: могущественный, слаженный и четкий в работе механизм. И основную роль этого механизма выполняли люди, снующие по коридорам подобно электронам по проводам.

Маленькие двери на макете начали открываться, впуская новоприбывших на средний ярус холла. Я с сожалением оторвалась от зрелища функционирующего Центра: скоро здесь может стать еще теснее.

Поискав глазами своих попутчиков, я не увидела Тимериуса — тому быстро наскучила роль сиделки над туристкой с Земли, и он снова куда-то запропал. Борк стоял чуть поодаль, сохраняя идеальный баланс между тем, чтобы не мешать моему созерцанию и в то же время находится поблизости, готовясь в любой момент прийти на помощь.