Мама чуть не накинулась на нее с объятиями.

– Побудь с Беккой, помоги обслужить очередь, – велела она и поспешила на кухню. Я быстро повязала фартук и встала на ее место.

– Я буду принимать заказы, а ты – собирать их, – сказала я Дженни и вручила ей запасной фартук. – Щипцы и коробки у тебя за спиной. По рукам?

Она кивнула. И мы принялись за дело.

– Следующий! – крикнула я.

Спустя час очередь рассеялась. Весь пол был теперь усеян обертками от капкейков, а у половины столиков либо не доставало стульев, либо совсем наоборот. Касси устало присела отдохнуть с таким видом, будто только что марафон пробежала. Впрочем, у всех нас был такой вид.

Дверь в пекарню отворилась, и мы тихо простонали.

– Добро пожаловать в… – начала было я, но Дженни меня перебила.

– Это мой брат, – пояснила она, сняла фартук и повесила на крючок на стене. Я посмотрела на парня, стоявшего у порога: курчавые темные волосы, смуглая кожа, одет в брюки и рубашку. В моих смутных воспоминаниях он выглядел совсем по-другому.

– Дженнифер, спасибо за помощь! – воскликнула мама и быстро обняла Дженни.

– Обращайтесь, миссис Харт! Увидимся в школе, Бекка. – Дженни подошла к брату, и они молча вышли.

– Это что, Паркер? – изумилась Касси, прижавшись носом к окну и глядя им вслед. – Он так изменился со школы!

Через несколько минут снова звякнул колокольчик над дверью. В зал вошла семья с двумя детишками. Я приняла заказ, выдала им покупки, и они сели за столик у окна.

Я украдкой наблюдала за ними. Дети быстро перепачкались клубничным джемом: мама то и дело вытирала кому-нибудь из них лицо салфеткой. Папа сидел, откинувшись на спинку стула, и с улыбкой смотрел на свое семейство. Мальчик возвел башню из пакетиков с сахаром, но она упала, и малыш расплакался. Мама закрыла глаза – видно было, что она устала от детского плача, – и тут папа потянулся через столик и начал восстанавливать башню. Мальчик тут же затих.

Они казались такими обыкновенными, нормальными. Прийти с детьми в пекарню, строить башни из сахара. И пускай один из членов семьи выглядел безумно уставшим, а другой ревел, этот контролируемый хаос был окутан тонкой вуалью любви.

Я посмотрела на Касси, которая подметала пол. Волосы у нее растрепались, выбившись из-под резинки.

Перевела взгляд на окошко в кухню – там мама замешивала тесто. На ее щеках белела мука. Она подняла взгляд, увидела меня и улыбнулась.

Потом я снова взглянула на семью за столиком и вдруг поняла, что не все можно вписать в рамки. Что жизнь не обязана умещаться в одни только аккуратные и безупречные коробки. Случается, что у этой самой коробки нет одной из стенок или она прилеплена скотчем. И не страшно, если на уголках вмятины, а наверху прилеплена наклейка с текстом «ХРУПКОЕ».

Всякое бывает.

Я сняла фартук и положила его на прилавок.