Монах окинул взглядом притихших солдат. Не заметив и сам, он говорил уже вслух. Улыбки потихоньку сползали с румяных физиономий. Впрочем, и сразу веселились не все. У двоих – троих на душе изначала кошки скребли. А этот вот, верткий, ухватистый, совсем помрачнел. Понял все, лучше товарищей понял. И обозлился…

– Ах, мать твою! Еще агитацию разводить! – гаркнул Мишаня, поднимая кулак.

– Спаси их, Господи, и меня, грешного, помилуй! – вздохнул монах, улыбаясь. Свет весеннего дня, дробясь в молодой листве, осиял его золотым ореолом. А потом вдруг вспыхнул ярко-преярко и принял отшельника в сияние тысячи радуг…

***

Когда сознанье вернулось к Андрею, первое, что он увидел, было лицо склонившейся над ним встревоженной Светы. И таким чумазым было это лицо, что он широко улыбнулся.

– Ты что? – удивилась Светлана.

– Знаешь, ты на свинюшку похожа! – ответил Андрей.

– На себя посмотри, поросенок! – съязвила Светлана. – Ты еще хлеще!

– Но надо сказать, что такой прелестной свинюшки я еще не видал…

– А я не встречала таких замазуранных поросят! Ладно, сейчас воды принесу. Тебе же надо рану промыть.

– Подожди. Сергей еще не вернулся. Кто знает, что там сейчас, под землей. Вдруг опять драться придется.

Света молча подошла к отверстью пещеры, глянула внутрь.

– Как думаешь, догнал он его? – спросил Андрей.

– Если тот козел знает пещеру, ловить его там бесполезно. Хотя вряд ли он знает ее достаточно хорошо. Туда без веревок лучше вообще не соваться. Я вот боюсь, что они в азарте умчатся куда-нибудь – и привет. А то еще и завалит.

Оба озабоченно помолчали.

– Кроме того, – продолжила Света, – Серега полез с палкой и газовой пукалкой на дробовик. Тоже не в нашу пользу. Но если даже он всех победит…

– Ну и прекрасно! – улыбнулся Андрей.

– Думаешь? – Светлана нахмурилась. – А мне он не нравится. Это ж деляга. И крест ему нужен лишь для себя. Он же сам говорил, что это – целое состояние.

– Ну, ты брось, – протянул Андрей, хотя в глубине души и сам боялся чего-то такого.

– А что, все просто элементарно. Сейчас удавит там, под землей, этого сатаниста, и скажет, что ничего не нашел. Распятье сховает под камнем, а завтра вернется. Или проще того – за пазухой спрячет. Мы ведь его обыскивать-то не станем.