Провожая Корнеля, Мадлен смотрела ему вслед и думала: должно быть, эта девушка, Мери, — и впрямь исключительное создание, если сумела стать такой занозой в сердце ее сына!
Мери села на койке, вытянула затекшие руки и ноги.
Прошло уже несколько минут с тех пор, как подняли ставни и подвезли пушки к бойницам — портикам, как их называли на кораблях. Пушки стреляли, грохот стоял оглушительный, батарею заволакивало дымом, от запаха пороха щипало в носу, покалывало глаза. И вот так каждый раз, стоит начаться сражению. У нее свело живот, она с нетерпением ждала минуты, когда сможет подняться на палубу и вдохнуть полной грудью воздух войны, который сейчас любого на корабле приводил в возбуждение.
Флотилия Шоувела — быстрая, хорошо организованная, толку от ее действий всегда больше, чем от других. Достаточно предупредительных окриков, чтобы избежать абордажа, а если становится понятно, что готовится сопротивление и неизбежна схватка, Шоувел отдает приказ попросту затопить строптивца. Добыча ему неинтересна, свою миссию он видит в одном: освободить море и проливы от этих проклятых французских корсаров, которые стоят того, чтобы их всех перевешать на реях или пустить ко дну — точь-в-точь как пиратов, с которыми они близнецы-братья…
— Го-о-отовсь! Огонь! — закричал артиллерийский офицер, когда Мери спешила к трапу, ведущему на открытый воздух.
А когда добралась до верхней палубы, ей показалось, будто ее окликнули. Поколебалась минутку, но все-таки оглянулась.
— Иди-ка сюда!
— Я, что ли?
— Ты-ты!
Подзывал старший по званию, надо было вернуться. Подошла.
— Умеешь с этим обращаться?
Мери кивнула, только в этот момент сообразив, что ей придется заменить помощника канонира, погибшего при откате пушки — ему разнесло череп, и бедняга лежал теперь головой, а вернее, тем, что от нее осталось, в луже крови.
— Меня ждут, — попробовала отговориться Мери. — Мне пора заступать на вахту.
— Ничего, сейчас освободишься от вахты. Это приказ! — рявкнул артиллерист.
Пришлось подчиниться. Мери взяла тяжелый холщовый картуз, засыпала из него порох в предназначенное для этого отверстие, поспешно зарядила пушку ядром, подкатила ее по направляющим поближе, чтобы дульная часть ствола выставилась в портик, запалила фитиль, отступила, пока огонек, потрескивая, бежал по нему, и — с нескрываемым восторгом — стала ждать результата своей работы. Когда ядро достигло цели, ей показалось, будто у нее живот разорвало. Она опять поспешила заряжать. И заряжала снова и снова, чтобы снова и снова насладиться войной и насилием, совершаемыми ею самой, недовольная только тем, что целых полтора года провела на борту без настоящего дела…
Два месяца спустя они встали на якорь во Фландрии: весна проявляла себя бурными ливнями, и корабль не был готов к такому бесчинству природы. Шоувел разрешил привести на борт девиц, за ними на берег отправилась большая шлюпка. Как обычно в таких случаях, вскоре добрых три десятка шлюх расползлись по батарее. И началось…
Мери отправилась на ют, чтобы побыть в тишине и покое. Сразу нахлынули воспоминания. Однако двор, король Яков, Форбен, Эмма, Тобиас, даже Корнель с их кладом — все это показалось ей сейчас таким далеким… На корабле Шоувела она в конце концов покорилась судьбе — уж слишком много времени утекло, чтобы жить прошлым, пусть даже иногда память и желание дают о себе знать. Нет, лучше уж не думать…
Она устроилась с трубкой у шеренги палубных орудий и стала пускать дым колечками: голова пустая, тело усталое… Подошли, хихикая, трое пьяных беззубых матросов. Мери не любила эту троицу: матросня уже не в первый раз преследовала ее, подглядывала за ней, — и инстинктивно приготовилась к обороне. Для начала потихоньку, сделав вид, будто почесывает лодыжку, вытянула подвязанный к ноге кинжал, — с ним она по-прежнему не расставалась, — затем, все так же незаметно, просунула оружие в левый рукав бушлата, зажала рукоятку в кулаке. Решив, что занимает достаточно удобную для отпора в случае нападения позицию, она полуопустила веки, давая понять, что не склонна к разговорам.
— Эй, Рид, ты что недотрогу-то из себя корчишь? — издевательским тоном спросил первый матрос. — Или не нашел себе щелки по вкусу?
Мери не шевельнулась. Интуиция ее не подвела — эти парни искали в лучшем случае перебранки.