Эмма де Мортфонтен поставила ногу на приставную лесенку, которую услужливый лакей придвинул к дверце ее кареты.

— Мы счастливы возможности принять вас здесь, миледи, — произнес он с сильным ирландским акцентом.

Какие могли быть сомнения в том, что это правда? Действительно, с тех пор как ее первый супруг, мир его праху, приобрел ей родню, у нее ни разу не было случая приехать в это «родовое гнездо», унаследованное вместе с именем.

Поместье, расположенное в трех милях от города, в графстве Корк, показалось ей очаровательным. Не последнюю роль, правда, сыграло и то, что смотрела она на местность глазами завоевательницы.

Большой дом представлял собой типичное ирландское жилище, по обеим его сторонам возвышались квадратные в сечении башни. Воздвигнутое посреди обширной равнины строение величаво — несмотря на бедность парка: деревья в нем стояли не густо — взирало на мир. И Эмма даже пожалела об упущенном времени: можно было уже не раз побывать тут.

Судьбу нынешнего визита решила буря. Буря, приведшая Эмму де Мортфонтен к судебному процессу. Лакей занялся ее багажом, а она сама пошла вдоль аллеи, убедившись, стоило приблизиться к усадьбе, что та, к сожалению, и впрямь пострадала от стихии, как ей и говорили. Случилось все во время ее пребывания во Франции, а когда она вернулась в Лондон, сразу обнаружила письмо от Уильяма Кормака, атторнея, поверенного в делах графства Корк, который перечислял пункты обвинения.

Ближайший сосед Эммы, старый прижимистый брюзга и сутяга лорд Велдиган, увидел, что дом его крестьян разрушен вырванным с корнями деревом. Дерево — столетнее и трухлявое — давно следовало спилить ему самому, тем более что никаких к тому препятствий не было: оно стояло как раз на границе двух поместий. Однако лорд Велдиган, разгневавшись, потребовал от соседки в качестве возмещения причиненного ему материального ущерба и компенсации затрат на ремонт жилья непомерную сумму. Эмма отказалась платить, и теперь Уильяму Кормаку предстояло рассудить их.

На пороге распахнутой двери хозяйку встретила экономка. Эта домоправительница, жена шедшего за Эммой лакея, нагруженного багажом, показалась ей на вид приветливой, от нее будто даже исходило тепло. Внутри дома, обставленного строго и элегантно, приятно пахло воском — видимо, совсем недавно натерли полы.

— Хорошо ли путешествовали, миледи? — спросила милая женщина, помогая Эмме освободиться от перчаток и плаща.

— Отвратительно! — воскликнула Эмма. — Море было неспокойно, что хотело, то и творило. Нет, больше меня туда не заманить!

— Я приготовила вам шоколаду и пирожных, изволите ли отведать? — поторопилась предложить экономка.

— С удовольствием. А как вас зовут?

Экономка грациозно присела в реверансе и представилась:

— Меня зовут Келлиан, а мой муж — вот он — отзывается на имя Эдвард…

— Отлично. Стало быть, пусть Эдвард сейчас покажет мне дом и расскажет, что это за мошенничество, жертвой которого я стала, — ну, расскажет столько, сколько знает об этом. А вы, Келлиан, присоединяйтесь к нам вместе с шоколадом.

— Как вам будет угодно, миледи, — подал голос Эдвард. — Может быть, начнем со второго этажа, где я мог бы поставить ваши вещи?

Эмма кивнула и с решительным видом двинулась за лакеем в обход своих новых владений.

Два часа спустя она знала достаточно много и о землях, и о слугах, которые из поколения в поколение оставались привязанными к дому, и об этих дамах и господах, чьи портреты, вставленные в прямоугольные рамы, украшали собою каменные стены — тех самых людях, что стали в свое время ее предками, — и, разумеется, о скупердяе-соседе, которого она с наслаждением придушила бы. Эмма отказалась нанести ему визит вежливости, чтобы попытаться все уладить в мирных переговорах, не доводя дела до судебного процесса, рассудив, что куда полезнее и выгоднее встретиться с этим Уильямом Кормаком, вызвавшим ее сюда. Потому на следующее же утро она приказала заложить экипаж и отвезти ее по указанному в письме адресу. Кабинет атторнея находился в городке Кинсейл и располагался в здании изящной кладки из серого камня.

В отличие от жалобщика, Уильям Кормак слыл человеком приятным в общении, честным и щепетильным в делах. Эмма де Мортфонтен нашла к тому же весьма привлекательной его внешность и решила, что этого парня нетрудно будет растрогать дарованной ей богом красотой…

— Я внимательно вас выслушал и разобрался в сути ваших аргументов, но… — начал поверенный, когда посетительница выложила ему все, что думает по поводу произошедшего.