Прибыв на место, Мери, как и все гости дворца, предпочла зеленые аллеи садов духоте помещений. Теперь она легко ориентировалась здесь и двигалась вперед, изящно наклоняя головку при встрече с теми, кого знала в лицо, останавливаясь, если завидит других — кому показывала, что они ей интересны, вдыхая полной грудью аромат цветов, в эту жару особенно пьянящий, лаская глазами едва проклюнувшиеся бутоны или уже пышно расцветшие розы и думая только о том, как бы в этом перенаселенном лабиринте не упустить своего заклятого врага.

И наконец, увидела дядюшку. Его собеседником оказался Франческо Рива, смотритель гардероба королевы, художник на досуге и приятель всей знати. Мери много раз видела его, потому что именно в его покоях юго-восточного флигеля на первом этаже устраивались концерты соотечественника Франческо — Инноченцо Феде.

Рива был говорлив, как все итальянцы, и настолько благодушен, что одно это побуждало к доверию. Но все-таки Мери почудилось, будто Тобиас скорее терпит присутствие доброжелательного болтуна, чем исповедуется ему.

Она продолжила движение, поминутно останавливаясь ради очередного приветствия, обмахиваясь веером и стараясь создать у всех ощущение, что просто погулять вышла, на самом же деле держа мишень под прицелом и неуклонно приближаясь к художнику, чьими картинами, виденными в апартаментах, где он устраивал приемы, искренне восторгалась, ну по крайней мере некоторыми.

Тот, как выяснилось, напропалую хвастался, и именно апартаментами, напирая на то обстоятельство, что Людовик XIV некогда использовал их для того, чтобы собирать свой Совет, — тем не менее Мери он заметил сразу.

— О-о, леди Риджмонд! — воскликнул итальянец. — Несказанное удовольствие снова видеть вас!

Мери воспользовалась несказанностью его удовольствия, чтобы присоединиться к компании:

— Обоюдное удовольствие, милорд!

Рива пылко поцеловал ей руку.

— Но я не знакома с вашим собеседником, Франческо, — добавила она. — Или, может быть, мы были друг другу представлены?

— Не думаю, миледи, — расшаркался Тобиас, хватая в свою очередь ее руку для поцелуя. — Я — сэр Тобиас Рид.

— Какие новости вы привезли из Англии, милорд?

— Увы, увы… Видите ли, дорогая моя, меня очень мало интересуют слухи, столь лакомые для супругов Рива…

— Да, мне действительно хотелось бы услышать от него хоть какую-нибудь гадость про изменника Вильгельма: что у него приступ подагры, например, или крапивница, или змея его укусила и укус воспалился… любая малость такого сорта, ничего господину Риду не стоящая, могла бы меня порадовать… — Рива закудахтал, ужасно довольный собой, потом притворился расстроенным: — Но я остался ни с чем! Ах…

Ему не дали договорить, окликнули. Он помахал рукой в сторону окликнувшей его соотечественницы, извинился перед собеседниками, что вынужден их покинуть, и направился к ней. При дворе нынче было многолюдно как никогда. Людовик XIV объявил, что нанесет визит, а такую возможность не желал упустить никто из тех, кого обычно приглашали в Сен-Жермен, не говоря уж о завсегдатаях.

— Фантастический персонаж! — воскликнул Тобиас Рид, глядя вслед удаляющемуся итальянцу. Глаза его были веселыми.

— Горячий, как его родина. И приветливый, как его королева, — уточнила Мери. — Простите, если вопрос нескромный, но какого рода делами вы занимаетесь, мистер Рид? Торгуете чем-либо?

— Я судовладелец, но… но, прошу прощения, миледи, я вижу, что пришла особа, которую я надеялся тут встретить. Эта встреча необходима для благополучного развития моего дела, потому неудобно заставлять ее ждать. Надеюсь, у меня будет счастливый случай снова увидеться с вами?

— Была бы счастлива! — мило улыбнулась Мери, отпуская собеседника.

Но не выпустила Рида из поля зрения, потом стала потихоньку следовать за ним до самого дворца. Он зашел туда, и Мери убедилась: никаких свиданий у Тобиаса Рида назначено не было. Ему попросту нужен был предлог, чтобы слинять.