— Понимаешь, Корнель, дело в том, что я никогда не ездила верхом, — жалобно призналась она.
— Так-таки никогда?!
— Почти… Моя матушка очень испугалась, когда я однажды упала с лошади, и запретила мне заниматься верховой ездой.
Корнель покачал головой: он плохо представлял себе Мери отступающей перед трудностями или склоняющейся перед чужой волей.
— Знаешь, покорить лошадь ничуть не труднее, чем покорить океан. Просто нужно сохранять равновесие. Давай-ка в седло, матросик! — решительно заявил он.
Моряк подставил открытую ладонь к стремени, и, откликаясь на его приглашение, девушка поставила на нее ногу, одной рукой оперлась о переднюю луку, а другой взялась за недоуздок. И вот она уже сидит верхом на лошади, которая, словно упрекая неопытную наездницу, как-то криво потрусила вдоль дороги.
— Ну а теперь?
— А теперь потихоньку управляй ею. Перед глазами должна быть линия горизонта, и покрепче сжимай ноги, чтобы коняга тебя не сбросила. Вот увидишь: научишься очень быстро.
— Слушаюсь, командир!
«Командир» улыбнулся, сел в седло сам и приблизился к лошади Мери. Кобыла занервничала: видимо, соседство себе подобных, бегущих рысцой, вынуждало ее посоревноваться.
— Пусти ее свободно, — усмехнулся Корнель. — Кобылы — они как бабы: только ее взнуздаешь, она тут же и удрать стремится.
Мери держалась в седле уже не так напряженно. Ее кобыла пошла вровень с гнедым жеребцом Корнеля.
К вечеру девушка уже умела брать в галоп, а ближе к ночи они оказались на окраине Морле.
Владелец придорожного кабачка предложил им переночевать в уголке конюшни: в самом доме постояльцев было полным-полно, яблоку упасть негде.
— Да ну, пустяки! — воскликнул Корнель, взял Мери за руку и потянул к строению, внутри которого привязанные перед кормушкой лошади дружно хрумкали сено. А там показал лесенку со ступеньками-перекладинами, ведущую наверх, где оказалось нечто вроде площадки, на которой хозяева складывали запасы сена и соломы. Спутник предложил девушке подняться первой, решив заодно еще и насладиться зрелищем. Мери, в простоте душевной, принялась взбираться и обнаружила, что у нее ужасно болит все тело — казалось, ей в жизни не добраться до сеновала. А Корнель вдобавок шлепнул ее насмешливо по заднице.
— Эй! Только не вздумай еще когда-нибудь повторить такое! — заорала она и, едва взобравшись наверх, повалилась на спину, растирая себе внутреннюю поверхность бедер.
Моряк не удержался от смеха, но заметил:
— Не переживай! Два дня — и обо всем забудешь…
— О чем? Что у меня когда-то были ноги? — устало усмехнулась Мери.
— Что ты ходила пешком, прежде чем залезть на лошадь! Даже раньше: ночь поспишь и захочешь снова в седло.