— Принеси мне то же самое! — потребовал Том у трактирщика. — Проклятье! — прибавил он, повернувшись к Корнелю и изо всех сил стискивая руками виски. — У меня голова с самого утра просто разламывается. Был бы ты здесь вчера вечером, я бы так не напился. Эта шлюха, по обыкновению своему, облегчила меня на половину моего жалованья.

Корнель усмехнулся, решив вести себя так, чтобы Том ничего не заподозрил:

— Можно подумать, ты не мог без меня обойтись! Неужели, будь я рядом, ты не стал бы пить за двоих и не дал бы Клариссе тебя обобрать?

Трактирщик поставил перед Томом тарелку с заказанной едой, и тот вцепился зубами в куриную ногу, надеясь, что плотный завтрак ему поможет и его перестанет мутить. Из-за того, что его черные волосы были взлохмачены сильнее обычного, отвратительный шрам оказался весь на виду, щеки небритые — что и говорить, выглядел Том хуже некуда, смотреть противно; тем не менее Корнель рассматривал его пристально как никогда.

— Что ты там углядел? — не поднимая глаз от тарелки, спросил Том, все же заметивший, что его с непривычным вниманием изучают.

— Да ничего. Хотя нет, — тотчас поправился Корнель. — Я думаю о твоей головной боли и вижу твой шрам.

Том только плечами пожал.

— Ну и что с того? — буркнул он, прожевав, наконец, курятину и запив ее добрым глотком вина.

Похоже, аппетит и жажда проснулись в нем одновременно.

— Да ничего, — повторил Корнель. — Я только подумал, что это, должно быть, не слишком приятно.

— Со временем привыкаешь. Знаешь, это все случилось уже так давно! Как бы там ни было, ты-то сегодня с утра явно выглядишь лучше, — сообщил он, чтобы сменить тему.

— Я всю ночь думал, и в конце концов решил, что ты был прав насчет Мери. Я не могу продолжать жить с ее призраком.

Человек в Черном поднял стакан.

— А вот это великая новость, старина! В хорошеньких девчонках недостатка нет, люби сколько влезет, — прибавил он, задержав взгляд на шлюхе, которая ночью делила с ним ложе, а теперь бегала между столов, разнося воду, вино и хлеб.

Оказавшись в нескольких шагах от него, служанка остановилась, ненадолго задержалась, чтобы его подразнить. Он с вожделением смотрел, как она наклоняется, поднимая с пола упавший нож, ласкал взглядом ее бедра, упивался этим зрелищем.

— У этой потаскушки такая задница, что и у евнуха встанет! — шумно вздохнул он, огорченный тем, что не может немедленно оторвать ее от работы; ему не жаль было денег, которые она всякий раз у него воровала. — Чем собираешься заняться после обеда?

— Мне дали письмо для Форбена, надо доставить капитану до его отъезда в Париж. Так что сейчас отправлюсь туда.

— А мне можно с тобой?

— Ну, если тебе больше нечем заняться…

— Нечем, — заверил его Том, отводя глаза от Клариссы, которая направилась к двери, ведущей на кухню.