— Так что мы будем делать с Томом? — вмешался Корнель, которого это взаимопонимание резало ножом по сердцу.

— Приведи его сюда, — без колебаний решил Форбен, — и запри в погребе. Не сомневаюсь, что вы заставите его заговорить. Я оставлю распоряжения Жаку, моему управляющему. Он всецело мне предан, его семья вот уже несколько поколений служит моей семье. Он будет рад помочь вам. Мери, ты здесь у себя дома, — прибавил Форбен, взяв ее руки в свои. — Я — человек слова, и я когда-то тебе обещал: что бы ни случилось, ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку.

— А как быть с Никлаусом?

— Он станет моим виночерпием на «Жемчужине», а Корнель будет отвечать за его безопасность. Как только я вернусь. Как только это дело с Томом будет улажено.

Корнель насупился. Он совсем не на то рассчитывал. Он предпочел бы приглядывать за матерью в Париже, а не за сыном на корабле. Но ему достаточно было одного взгляда на нее, явно успокоенную такой перспективой, чтобы, несмотря ни на что, подчиниться и промолчать. Однако он был совершенно уверен в том, что Форбен связал его этими обязанностями в отместку за давнее предательство.

Похоже, их соперничество вспыхнуло вновь.

Часы на камине пробили четыре раза. Форбен зевнул и выбрался из кресла. Корнель и Мери поднялись следом за ним.

— Возвращайтесь в Тулон. Ты, Корнель, делай то, что должен делать. А ты, Мери, забери свои вещи из гостиницы и сразу же обратно. Останешься у меня. Я велю Жаку присмотреть за Никлаусом, пока тебя не будет. А сам пойду досыпать.

— Я еще увижу тебя до твоего отъезда? — спросила она.

— Сомневаюсь. Я уеду рано утром. Но это не имеет никакого значения, Мери, — заверил он, нежно обнимая ее за плечи.

Их взгляды слились.

— Я так счастлив тебя видеть, ты и представить себе не можешь, как я счастлив, но я не могу радоваться твоему появлению, зная, что тебя ко мне привело. Найди свою дочь. Только это и имеет значение. Обо всем остальном, Мери Рид, обо всем остальном, — настойчиво повторил он, выразительно поглядев на Корнеля, — не беспокойся.

— Спасибо, мой капитан.

— Тебе спасибо, Мери Рид. Наша встреча была одним из лучших событий в моей жизни, — признался Форбен, снова прижав ее к сердцу и ликуя при мысли о том, какую ревность пробудил тем самым в сопернике.

Мери высвободилась, явно растроганная его словами, и пошла будить Никлауса-младшего. Пока он протирал глаза кулачками, она в нескольких словах объяснила ему, как они решили действовать. Форбен позвонил Жаку, тот немедленно явился на зов, и мальчик, отчаянно зевая, дал ему руку и позволил себя увести.

Когда Человек в Черном проснулся, его нога все еще покоилась на животе шлюхи, которую он вчера привел к себе.

В ту самую минуту, как он, еле ворочая языком после вчерашней попойки, велел ей убираться восвояси, Мери с Никлаусом-младшим садились завтракать в доме Форбена, сам Форбен катил к Парижу в своей карете, а Корнель, покуривая трубку и потягивая из стакана анисовку, перебирал в голове свои сомнения, сидя за столом в просторном зале трактира, куда он вернулся тремя часами раньше.