– Я во всем с тобой согласна, – кивнула Тимела. – Возможно, я проявила слабость, была недостаточно настойчива. Этого уже не исправить.
– Но это не повод лишать Ал Эменаит властительницы! – прошипела Ларе. – Уйдя к Дереву, ты вряд ли сможешь вернуться.
– Пусть так. Я устала быть пленницей своих сомнений. Я хочу знать наверняка. Хочу, чтобы мои глаза и впрямь стали подобными Глазам Аласаис.
– Тогда сама ты станешь подобной ночному небу – тёмной, холодной, далёкой от всего, что дорого тебе сейчас.
– Возможно, я просто стану собой?
– Я отдала бы лапу, чтобы это оказалось правдой, – вздохнула Ларе.
Дикая кошка Тимела летела сквозь ночную тьму. Она прыгала с ветки на ветку, взбираясь всё выше и выше, на верхние ярусы леса. Мимо проносились стайки радужных льетри, поспешно упорхнули с её дороги мохнатые бабочки. Бегущая Тимела приводила мир вокруг себя в такое же смятение, какое царило в её душе. Она жаждала успокоения, искала ответов, подтверждений своим чувствам, и инстинкт, более древний, чем Инаан, более мудрый, чем все его слова и увещевания подруг, указывал ей тропу.
На границе территории Совета анэис она остановилась, чтобы унять рвущееся из груди сердце. Выбрав дерево с жёсткой корой, Тимела принялась точить когти. С наслаждением изогнув спину, она сконцентрировалась на ощущениях в кончиках лап… и тут внезапно почувствовала, что кто-то недвусмысленно прихватил её за загривок. Разъярённая кошка развернулась и с размаху огрела незадачливого ухажера тяжёлой лапой по морде. Того буквально сдуло с ветки. Послышался треск ломающихся сучьев и шум листвы, сопровождающие жалобный мяв. Тимела не удосужилась даже проследить взглядом за падением своей жертвы. Благо жертва была не только четверонога, но и наделена богиней даром всегда падать на эти самые четыре ноги.
Сделав несколько прыжков, Тимела вдруг остановилась и с тоской оглянулась через плечо. А ведь Ларе права. Визит к Дереву изменит… всё, и в той новой жизни уже не будет места ни ночному пению с сёстрами-анэис, ни ловле лягушек в роще Зелёных Воронок, ни солнечным ваннам в День кусачего светила, от которых шкура покрывается смешными дымчатыми кольцами… ни бесцеремонным поклонникам, подстерегающим тебя на любимых тропах.
Тимела глухо заворчала. Сейчас не время поддаваться малодушным сомнениям. Властительница раздражённо дёрнула кончиком хвоста и продолжила свой путь…
Видимо, Анару не положено было узнать путь к сердцу Ал Эменаит: видение его поблёкло, образ Тимелы растворился в ставшей единым зелёным пятном листве.
– Так она ушла к Дереву, величайшей тайне Великого леса, ветви которого подобны корням, ибо из всего Бесконечного черпает оно свою силу и мудрость, – произнесла Аниаллу. – Не говори вслух, мы добрались до залов Мрака Безвременья, здесь нужно соблюдать полную тишину.
Анар огляделся – вокруг царила тьма, густая, плотная, хоть когти об неё точи. Он не видел даже глаз Алу, хотя она шла рядом, держа его за руку.
– И… что случилось дальше?
– Тимела не вернулась от Дерева, а телепаты не вернулись из Канирали. Пока они разбирались, что к чему, брат короля и младшие принцы устроили переворот. Множество людей погибло, в том числе и наследник престола. Король был свергнут, после чего на трон взошёл его второй сын. Он принёс извинения Бриаэллару… И тут началось самое страшное – в Канирали прилетели драконы. Верные слуги наэй Смерти. Они обвинили наших телепатов в организации переворота и забрали их в свой дом, в Серебряные скалы, где семеро эалов и находятся по сей день. Мы понятия не имеем, что с ними стало, не знаем, каким образом Веиндор собирается расследовать события в Канирали, и собирается ли вообще. Нет вестей и от моей сестры Эталианны. Она прибыла в Серебряные скалы ещё до начала всего этого безумия… и как в воду канула.
– Почему вы не попытались освободить их? Как Аласаис могла позволить кому-то судить своих детей?
– Она не в силах им помочь. С Веиндором спорить бессмысленно и сражаться с ним невозможно.
– Он что, прилетел бы и спалил Великий лес?
– Спалил? Огнём? – усмехнулась Аниаллу, хотя в голосе её не было ни капли веселья. – Нет, Анар. Веиндор есть Смерть. Как наэй Перехода, он решает, кому когда умереть и кем возродиться, он может убить тебя, не прибегая к оружию. Ему – или любому из его драконов – было бы достаточно пролететь на своих призрачных крыльях сквозь лес, сквозь деревья, сквозь птиц, зверей и эалов. Забирая души последних. А лес… лес и его неразумные обитатели ничего бы и не заметили. Веиндор не карает невинных. Раньше он вообще никого не карал, не брался быть судьёй в мирских делах, не лез в политику.
– Этого не может быть! – прошептал, почти прошипел, Анар, невольно опустив уши. – Если в Энхиарге существует раса, наделённая такой силой, то она должна уже многие тысячелетия диктовать свои правила всем остальным его обитателям. Или, быть может, так уже и происходит?