Он рассмеялся, окончательно раздавленный безумностью её теории, потёр глаза и покачал головой, Вера показала язык:

— Да не важно, чем и куда! Это проявление желания прикоснуться, этого достаточно. И ещё, я проявила уважение к его нежеланию разговаривать, он оценил.

— Ага, — министр посмотрел на часы и допил чай, — толстый намёк. Я понял.

Вера промолчала, он взял ещё кусок персика и посмотрел на него, как будто решая, какой сделать следующий шаг, Вера ждала и пыталась не показать, насколько устала от его общества. Он посмотрел на свой наушник на столе, взял его в руку, положил обратно. Потом всё-таки взял и встал, полуофициальным тоном сказал:

— Было познавательно, спасибо.

Вера медленно кивнула с не очень натуральной улыбкой, он изобразил шутливое возмущение:

— А как же "обращайтесь, приходите ещё"? И кстати, почему вы говорите это на другом диалекте?

— Долгая история. Давайте в другой раз, — она уже окончательно перестала изображать гостеприимность, он начал изображать ещё больше внимания и участия:

— Ладно, я понял, вы устали. Ложитесь спать.

— Спасибо.

— Спокойной ночи.

— Угу. Вам тоже.

— Ладно… Пойдём?

Её ледяным ужасом продрало от этого слова, но она старалась этого не показать, настолько сильно старалась, что на пару секунд просто выпала из реальности, и когда вернулась, министр уже шёл к выходу, и она молча пошла за ним. Он быстро дошёл до портала, остановился перед ним, развернулся к Вере. Она опустила глаза, но он ничего не говорил, и ей пришлось посмотреть на него, он выглядел безликой стеной.

— Вера… Я могу остаться?

— Нет.

«А если бы не спросил, а просто остался, что бы ты делала, Вера?»

Стеклянная трубочка на груди казалась огромным загадочным механизмом, о котором она знала только первый этап работы, а их могло оказаться сто.

«Ящик Пандоры. Все несчастья мира и крохотная надежда. Потому что она тоже зло.»

Она прочистила горло и добавила максимально легкомысленно: