Они бросились вниз по лестнице, перескакивая через ступеньки, но, когда выбежали на берег, над маленькой бухтой уже царила полная тишина.
— Эту тайну надо разгадать, — сказал Никола. — Совсем недавно тут были люди, и они стучали, явно что-то разбивая, а теперь не видно ни души…
Его прервал крик албанца:
— Ах, псы паршивые!
— Что там, Мико? — спросил грек, быстро обернувшись и сжав в руке ятаган.
— Знаешь, что они разбивали, эти люди?
— Отбили кусок пристани?
— Нашу большую шлюпку!..
— Не может быть!..
— Посмотри: она затонула и видно только верхушку мачты. Теперь она полна воды, как бочка!..
Оба растерянно замолчали, потом грек в ярости потряс кулаком.
— Они поймали нас в ловушку, — сказал он. — Теперь мы не сможем выйти в море, если адмирал не пришлет нам другую шлюпку.
— Я кое-что заметил, — сказал Мико. — Здесь в бухте раньше стоял турецкий каик, а теперь я его не вижу. Посмотри сам: он исчез.
— Нас предали, и письмо султана подействовало всего на несколько часов.
— Значит, нас всех перебьют?
— Ну, мы не из тех, кто позволит нанизать себя на вертел, как кур, — ответил Никола. — Забаррикадируемся в комнатах вместе с нашими друзьями и пашой и будем держаться, пока не прибудут люди адмирала. Запали-ка фитили в пистолетах и догоняй меня. А мне надо срочно увидеть Мулея-эль-Каделя.
20
Смерть коменданта
Когда грек и албанец поднялись в апартаменты, предназначенные для посланцев султана, Мулей-эль-Кадель сидел возле кровати отца, а четверо венецианцев в другом конце зала вполголоса разыгрывали партию в зару. Их шпаги, однако, были вытащены из ножен, а пистолеты и аркебузы лежали на расстоянии вытянутой руки. Никола и Мико закрыли все четыре двери роскошных комнат, заперев их изнутри, и вошли в комнату, где отдыхал паша Дамаска, с запаленными фитилями пистолетов и с ятаганами наголо. Заметив некоторое смятение на их лицах, Мулей-эль-Кадель вскочил на ноги и тоже обнажил свою разящую без промаха шпагу.
— Что случилось, друзья? — спросил он изменившимся голосом.