Принимавшиеся в Москве важнейшие решения, дублировались затем партийными и советскими органами в УССР без каких-либо изменений. Над этим бесспорным историческим фактом любят подтрунивать историки-националисты. Если бы они лучше знали специфику принятия политических решений в СССР, они бы понимали, что происходило это еще и потому, что, во-первых, решения эти принимались в результате очень сложного баланса внутрипартийных отношений, внутрипартийной борьбы, далеко не всегда при решающей роли, но всегда при участии украинских представителей в ЦК КПСС, его Президиуме или Политбюро.
Во-вторых, система управления хозяйственной и культурной жизнью в СССР была намного сложнее, чем та упрощенная ее картина, которая рисуется в большинстве известных нам эмигрантских и современных украинских, да и российских, исторических, экономических и политологических исследований СССР и УССР. Важнейшие политические решения центра, разумеется, оставлял за собой, но и в этих очень тесных и даже жестких рамках оставалось большое пространство для местной самодеятельности в самых разных областях жизни республики и, что куда вжнее, в способах достижения поставленных целей.
С июня 1938 по март 1947 г. ЦК КП(б)У возглавлял Никита Хрущев. Одновременно он занимал должность Председателя Совета Министров УССР. Зимой 1946–1947 гг., когда в Украине свирепствовал голод, он позволил себе заговорить об увеличении продовольственной помощи УССР и был заменен Лазарем Кагановичем. Он возглавлял компартию и правительство УССР не долго — с марта по декабрь 1947 г., и, по видимому, не слишком преуспел с выполнем поставленных перед ним И. Сталиным задач. В конце 1947 г. он был отозван в Москву. Н. Хрущев был возвращен в Украину с сохранением всех ранее занимавшихся им постов, но уже через два года тоже был отозван в Москву и заменен Леонидом Мельниковым, продержавшимся до смерти И. Сталина в 1953 г.
Послевоенные годы были временем когда культ вождя в СССР достиг своего апогея. Почти в каждом населенном пункте УССР были сооружены памятники, появились улицы, площади, скверы Сталина, его именем назывались предприятия и учреждения. Культ И. Сталина был явлением чрезвычайно сложным и вряд ли можно сводить его только к чувству страха перед репрессивной машиной государства. Как показали последующие события, культ личности был необходимым неотъемлемым элементом сформировавшейся в СССР общественно-политической системы. Без него ее быстро и необоримо увлекало за собой вечное и бурное течение жизни, она быстро утрачивала стабильность и свои мобилизационые возможности.
Для многих людей, в том числе и в Украине, не посвященных в реальные обстоятельства социалистического строительства и Великой Отечественной войны, И. Сталин действительно представлялся «отцом народа», с именем которого связывались и победа в войне, и постепенное восстановление мирной жизни, медленное, но неуклонное ее улучшение. Поскольку все, сомневавшиеся в этом, во всяком случае те, кто имел неосторожность говорить об этом, тщательно выявлялись и изолировались, чувство скорби и растерянности, охватившее советское в том числе и украинское общество при извещении о его кончине в марте 1953 г. выглядит если и не «всенародным», как утверждалось, то вполне искренним. Правда, как утверждают современники и очевидцы тех событий, чувство это было насколько глубоким, настолько же и не долгим, мимолетным.
В силу тех же особенностей общественно политической системы и объективных экономических обстоятельств смерть И. Сталина обозначила собой некий рубеж в истории Украины. Начиналась борьба пока еще не очень ясно проявившихся, но уже вполне ощутимых тенденций дальнейшего развития «реального социализма». Стали постепенно обозначаться новые альтернативы исторического развития.
Украинская ССР в 1953–1964 гг.
5 марта 1953 г. умер И. Сталин. Время от смерти И. Сталина до середины 60-х годов И. Эренбург назвал «оттепелью». Метафора прижилась. Она была настолько удачной, так тонко и точно передавала всю совокупность сложнейших социальных процессов, протекавших в те годы в СССР и УССР, что превратилась во вполне научное определение.
Для УССР «оттепель» началась раньше появления этого термина, до того, как Н. Хрущеву удалось победить своих соперников и взять в свои руки рычаги власти. Собственно сама эта борьба между ним и Л. Берия привела к тому, что в 1953 г. в УССР по инициативе последнего поднялась волна новой «украинизации».
Начался массовый прием украинцев в партию, им стали доверять ответственные партийные и государственные должности, расширялась сфера применения украинского языка. На украинском заговорили в государственных учреждениях, школах и вузах. Увеличилось число украинских газет и журналов. В июне 1953 г. Пленум ЦК КПУ освободил от должности первого секретаря Л. Мельникова, вменив ему в вину, между прочим, русификацию высшей школы и дискриминацию местных кадров в западных областях УССР. Вместо него первым секретарем ЦК КПУ был впервые избран украинец — А. Кириченко. Впоследствии это стало негласным, но строго соблюдаемым правилом — на высший государственный пост в УССР назначать украинца, впрочем, как и во всех других союзных республиках.
Жизнь в СССР и в УССР в послевоенное время для стороннего наблюдателя представлялась однообразной. «Иностранный путешественник. который странствует по республикам Советского Союза. — писал И. Лысяк-Рудницкий. — везде обнаружит одну и ту же общественно-политическую систему, один и тот же тип учреждений, одинаковое расписание занятий в школах, те же самые пропагандистские лозунги и схожие условия жизни».
Это суждение одного из самых проницательных украинских историков в эмиграции интересно тем. что. с одной стороны, оно отражает главный, на наш взгляд, приобретенный порок советского социализма — почти маниакальное стремление руководителей «проекта» упростить себе задачу управления за счет упрощения его объекта. Если нельзя отменить многообразие жизни вообще, переустроить ее в соответствии с некими теоретическими концепциями и управлять ею из одного центра, то можно хотя бы внешне все выровнять, стандартизировать, «упорядочить». Мы очевидно имеем здесь дело с ловушкой разума. Советский социализм был порожден двумя последовательными мыслительными операциями. Вначале появившиеся в более развитой в экономическом и социальном плане Западной Европе социалистические идеи были применены к российской действительности, а потом эта действительность стала систематически и с чудовищным упорством втискиваться в упрощенные таким образом социальные схемы.
Система, которую Сталин и его соратники в высшем партийном руководстве вполне искренне считали социализмом, была первым опытом реализации в политико-экономической практике теоретических построений, во множестве выросших на анализе капитализма середины XIX в. в Европе, блистательно осуществленным К. Марксом. Сам этот опыт удивительным образом вобрал в себя опыт хозяйствования и государственного устройства России, доведя их до логического завершения, а порой и до откровенного видимого всем абсурда. Он основывался на тотальном огосударствлении, принудительном труде, оплачиваемом частично или вообще не оплачиваемом (в трудовых лагерях и местах лишения свободы), концентрации властных полномочий, неприятии и подавлении любого инакомыслия и т. п.
И дело было, конечно, не в И. Сталине, точнее не только в нем. Он лишь воплотил в себе глубокое внутреннее противоречие революции. Чтобы осуществить ее в Российской империи, потребовалось поднять ее социальные цели так высоко, что оказаться от них даже частично, как было во всех революциях, известных до этого, означало бы признание политического поражения партии, которая ее возглавила и, следовательно, лишить ее санкции на исключительные властные полномочия. Но, с другой стороны, «истощающий, расточительный, нерациональный метод управления при помощи террора и принуждения, — как писал О. Субтельный, — не мог использоваться бесконечно долго. Перемен желала даже советская верхушка. Существовала очевидная и настоятельная потребность общего ослабления жестокого сталинского контроля».
Уход диктатора создавал большие трудности, но, с другой стороны, давал уникальный шанс, списать на него наиболее одиозные революционные эксцессы, жестокость и кровопролитие, незаметно отказаться от ранее провозглашенных целей и начать выход из революции с сохранением власти. Начались поиски подходящей общественно-политической модели и более эффективных методов хозяйствования.
Таким образом, смерть И. Сталина разделила историю советского государства на две большие части: период выдвижения и удержания любой ценой революционных целей (1917–1953) и период постепенного отказа от них (1955–1991).
Подмеченное И. Лысяком-Рудницким поразительное внешнее однообразие советского социализма, скрывало продолжавшийся процесс «взросления» общества, обогащения его приобретаемым дорогой ценой новым опытом. В нем медленно исподволь набирали силу тенденции, которые впоследствии, развившись и окрепнув. приведут к разрушению системы.
В описываемый нами период в какой-то мере повторились процессы, происходившие в Российской империи и в Украине, частью которой она являлась, в годы Первой мировой войны. Как и тогда, война частично разрушила внешнюю замкнутость, изоляцию советского общества. Миллионы молодых и не очень молодых людей, призванных в армию или вывезенных из страны, были вырваны из привычной для них среды и узнали, что внешний мир куда многообразнее и красочнее, чем навязываемая им черно-белая схема, а жизнь людей благополучнее и богаче даже в условиях военной разрухи.
Смерть И. Сталина вызвала надежды на освобождение и брожение в лагерях Воркуты. Норильска. Караганды, где содержалось большое число украинцев, преимущественно имевших отношение — действительное или приписываемое — к деятельности ОУН-УПА. Вспыхнувшие в некоторых местах восстания заключенных были жестоко подавлены, но было ясно, что долго удерживать в местах заключение такое количество людей невозможно. Осенью 1953 были ликвидированы военные трибуналы войск МВД и Особое Совещание МВД.
В конце марта 1953 г. была объявлена амнистия лицам, осужденным на срок до пяти лет. В 1954 г. была образована Комиссия Президиума ЦК КПСС по расследованию дел времени «большого террора», а в 1955 г. утверждено положение о прокурорском надзоре. В 1954 году Комитет государственной безопасности был выделен из подчинения МВД, а его штаты значительно сокращенны. К марту 1957 г. домой возвратились более 20 тысяч участников националистического движения в УССР, более 9 тысяч членов их семей и около 22 тысяч т. н. «бандитских пособников». Всего же в 1953–1961 гг. в Украине было реабилитировано более 290 тысяч человек.