Даже в начале 50-х годов в УССР насчитывалось до полусотни «пораженных бандитизмом» административных районов. Так. например, в 1951 году действовали Львовский и Карпатский краевые, 14 окружных, 37 надрайонных, 120 районных, 156 кустовых проводов (организационно-территориальных звеньев) ОУН, до 2,5 тысяч боевиков-одиночек.
Из бесед с немногими живыми еще очевидцами и участниками событий выясняются и некоторые другие обстоятельства, о которых апологетическая историография — и националистическая, и советская — предпочитала умалчивать. Так, например, они утверждают, что «советизация» прошла бы мягче и быстрее если бы это делали местные жители, демобилизованные из Красной армии. Что население западных областей, особенно Закарпатья, было более однородно, и попытка опереться на «деревенских пролетариев» — немногочисленных и не пользовавшиеся уважением односельчан — была заведомо обречена. А также, что самое большое недовольство в те годы вызвала здесь принудительная подписка на государственные займы. Изъятые у населения денежные средства не стоили разочарования и даже озлобления против советской власти значительной его части.
Вооруженная борьба превращалась в террор. Число лиц, ставших его жертвами, исчислялось тысячами. Наиболее резонансными стали убийство в 1948 году сотрудничавшего с властями священника Украинской греко-католической церкви Гавриила Костельника и в 1949 году львовского журналиста Ярослава Галана.
Трудно, невозможно точно установить, какая из сторон первой прибегла к террору. Есть мнение, что это была вообще третья сторона. Но теоретически и «интегральные националисты», и коммунисты признавали террор как метод политической борьбы и использовали его. Однако, не оправдывая террор, следует признать, что речь идет все-таки о разных террорах. Для одной из сторон он был один из немногих доступных способов борьбы, жест отчаяния, а для другой — частью государственной политики.
В марте 1945 г. была предпринята единственная и неудачна попытка убедить представителей УПА в безнадежности сопротивления. Не удалось привлечь к этому и митрополита Украинской греко-католической церкви (УГКЦ) Иосифа Слипого. Всего в те годы советская власть семь раз предлагала бойцам УПА сложить оружие. В последний раз это было сделано в декабре 1949 года. Но и власть, и партизаны-националисты были убеждены, что примирение невозможно. Возможна лишь капитуляция, в которой не только самим бойцам УПА и членам ОУН, но и их родственникам и сочувствовавшим им людям не приходилось рассчитывать на снисхождение. Судьба почти 49 тысяч членов УПА, которые откликнулись на предложение прекратить сопротивление была хорошо известна. 10 сентября 1947 г. Советом Министров СССР было принято решение о выселении в восточные районы Советского Союза участников подполья, членов их семей, а также «кулаков-националистов». Под одну из этих категорию при желании можно было подвести почти любого. Только в течение сентября-октября 1947 г. было выслано 26 332 семьи.
С 1947 г. накал борьбы начал спадать. В начале 1948 г. часть подразделений УПА перешла на территорию Польши. Некоторые хорошо вооруженные отряды прорвались через Чехословакию в западную зону оккупации — в Германию. Перелом наступил 5 марта 1950 года, когда в селе около Львова был выслежен и убит главный командир УПА Роман Шухевич, державший в своих руках не оборванные еще нити управления подпольем. Оно было обезглавлено, обречено и к середине 50-х годов подавлено. Но проблема, породившая его решена не была и вскоре о себе напомнила.
После смерти И. Сталина и назначения в марте 1953 г. министром внутренних дел СССР, Л. Берия направил записки в Президиум ЦК КПСС об ошибках в проведении коллективизации в Западной Украине, искажениях национальной политики, репрессиях. В ней он писал, что в Украинской ССР нет «никаких бандитов, а есть только националистически настроенная часть населения», осуждал политику русификации. По его приказу в Москву привезли руководителя разведки Зарубежного Представительства УГВР Василия Охримовича, из сибирской ссылки — сестер Степана Бандеры, митрополита Иосифа Слипого. из Владимирской тюрьмы — Президента УГВР Кирилла Осьмака. Работникам МГБ, которое вошло в МВД СССР, было поручено сделать «фотографию» реального положения дел в западных областях Украинской ССР. 16 мая 1953 года Л. Берия подготовил записку о недостатках в работе бывших органов МГБ УССР в борьбе с националистическим подпольем. 26 мая 1953 года по его инициативе и по поданной им записке Президиум ЦК КПСС принял постановление «Вопрос западных областей Украинской ССР».
В постановлении отмечалось, что «с 1944 по 1952 год в западных областях Украины коммунистическими репрессивно-карательными структурами было подвергнуто репрессиям (в различных формах, включая расстрелы) почти 500 000 человек, в том числе арестовано более 134 000, убито более 153 000 человек, выслано пожизненно за пределы Украины более 203 000 человек». В этом постановлении и в последовавшем за ним постановлении Пленума ЦК КПУ, признавались масштабы репрессий и указывалось на пагубные последствия избранной тактики борьбы. Шла речь о том, что ее «нельзя вести только путем массовых репрессий и чекистско-военных операций, что бессмысленное применение репрессий вызывает только недовольство населения».
По инициативе того же Л. Берия в это время были заменены руководители МВД УССР и ведущих подразделений центрального аппарата, 18 из 25 начальников УМВД. Министром ВД УССР был назначен генерал П. Мешик. Он создал комиссию по расследованию деятельности Следственной части МВД УССР. Только в 1949–1950 гг. по МГБ Украины к уголовной ответственности было привлечено 105, к административной — 2 тысячи сотрудников за «нарушения норм социалистической законности». 446 кадровых работников было уволено. С 1 января 1950 г. по 1 мая 1952 г. особые инспекции ведомства расследовали дела 3800 работников.
П. Мешик изучил ситуацию в западных областях Украине, обнаружив «перегибы» в колхозном строительстве, массовые необоснованные репрессии, преследования Украинской греко-католической церкви и многое другое. В записке от 30 мая 1953 года, подготовленной им, ставились под сомнение методы ускоренной коллективизации. В выступлении на Пленуме ЦК КПУ в июне 1953 года министр осудил некомпетентное вмешательство партийного начальства в оперативно-розыскные мероприятия. Все это. отчасти, адресовалось основному сопернику Л. Берии — Н. Хрущеву, возглавлявшему Компартию Украины. Поэтому доверять в полной мере этой информации, конечно, нельзя. Л. Берия и его люди могли намеренно искажать картину событий.
Советская власть, однако, не ограничивалась репрессиями и чистками. Речь об этом пойдет в следующем разделе, здесь же отметим, что восстановление хозяйства в западных областях УССР шло намного быстрее, чем в республике в целом. Уже в 1950 г. объем промышленной продукции здесь превысил довоенный уровень в два раза, а в 1959 г. — в 6,2 раза.
В советской, новейшей российской, да и украинской историографии нередко при анализе послевоенной ситуации в присоединенных к УССР территориях объединяют историческую Восточную Галицию, с одной стороны и Закарпатье с Буковиной, с другой. Это вряд ли оправдано. История этих областей и обстоятельства их «советизации» существенно разнятся.
В социальном отношении Закарпатье было более однородно, а в культуно-этническом менее восприимчиво не только к «интегральному национализму», но и любом)" национализму и ксенофобии вообще. Вооруженные отряды УПА не смогли закрепиться здесь, но часто наведывались сюда или пересекали территорию Закарпатья, прорываясь на Запад — через Словакию и Чехию в западную зону оккупации.
Местное население ждало Красную Армию, как освободителей, но поведение ее солдат и офицеров, слабое знание истории и специфики края присланными сюда партийными и советскими работниками эти благоприятные настроения сильно ослабили.
Общим для всех, без исключения, западных областей Украины в то время было, на наш взгляд, то, что люди более всего желали после военного лихолетья поскорее возвратиться к мирному труду и спокойной жизни, стремились сохранить ее привычный уклад, тяготясь непонятной им борьбой пришлых националистов и социалистов.
Ответственность за затянувшуюся почти на десятилетие кровавую агонию националистического движения в западных областях Украины лежит, на наш взгляд, на обеих боровшихся между собой силах. На Компартии Украины и ее правительстве — за бездумную поспешную «советизацию», не оправданную жестокость, в том числе к лицам, решившимся прекратить борьбу. На руководстве ОУН, С. Бандере и командовании УПА — за нежелание признавать свое политическое и военное поражение, неразборчивость в средствах борьбы. Сегодня остается только надеяться на то, что украинцам хватит мудрости не тревожить старые могилы и объединиться в том, что двигало лучшими людьми и с одной, и с другой стороны — мечтой о процветающей и мирной Родине.
В ходе Второй мировой войны и послевоенного мирного урегулирования объективно продолжался и даже ускорился процесс формирования и признания украинской государственности.
4 марта 1944 г. был образован Наркомат (с 1946 г. министерство) иностранных дел УССР. В знак признания выдающегося вклада Украинской ССР в достижение победы над германским фашизмом на конференции глав Великобритании, СССР и США в Ялте в феврале 1945 г. она была включена в число стран-основателей Организации Объединенных Наций. На конференции в Сан-Франциско представители республики подписали Устав ООН. Странами-учредителями стали и соседи УССР — Польша и Чехословакия. В декабре 1955 г. в ООН были приняты еще две граничащие с ней страны — Венгрия и Румыния. УССР теперь была окружена дружескими по отношению к СССР и к ней государствами, находившимися в сфере советского влияния. Это был, конечно, плюс. Но был и большой минус — на этом фоне неизбежно вставал вопрос о том, почему эти государства формально были самостоятельны и имели все атрибуты национальной государственности, а Украина нет.
В установлении отношений и урегулировании вопроса о границах с соседними странами Украинская ССР выступала в неопределенном и внутренне противоречивом качестве. С Венгрией и Румынией — как страна-победитель, участница антигитлеровской коалиции. Делегация Украинской ССР во главе с министром иностранных дел республики Д. Мануильским принимала участие в Парижской мирной конференции, созванной для рассмотрения и принятия мирных договоров с Болгарией, Румынией, Венгрией, Италией и Финляндией в 1946–1947 гг. Но когда дело дошло до ратификации заключенных 10 февраля 1947 г. договоров с этими странами, она была осуществлена 29 августа 1947 г. «Президиумом Верховного Совета СССР, распространившим действие этого акта на УССР».
В дальнейшем в отношениях Украины со странами-соседями, вошедшими в сферу политического влияния СССР и определенных как «народно-демократические государства», различия, связанные с их участием в войне на стороне союзников или на стороне Германии нивелируются и целиком определяются политической стратегией, вырабатывавшейся в Москве. Об этом свидетельствует, в том числе, и формула, найденная для описания этих отношений в многотомной Истории Украинской ССР. В ней говорится: «Украинская ССР, непосредственно граничащая с рядом европейских народно-демократических государств, приняла самое активное участие (подчеркнуто нами —