– Инспектор Риз и слышать об этом не хочет, – сообщила Каммингс. – По крайней мере, сейчас, во время всей этой неразберихи. Пока мы воюем с Германией, и особенно после смерти Клайва… Он назвал это пустой тратой ресурсов. По его мнению, улики ненадежные, даже монета. Вполне возможно, что Вин стащила ее у Клайва незадолго до смерти, а потом случайно обронила во дворе, – я знаю, знаю, что это не так. Но могло быть и так. Мне нужен ордер на то, чтобы изъять пуговицу Лесли Рэттрей, и я работаю в этом направлении – и меня не волнует, что инспектору Ризу это не понравилось бы. Он уже невзлюбил меня, так что хуже от этого не станет. Но я не думаю, что появится такая возможность, по крайней мере до окончания войны. – Каммингс виновато пожала плечами. – Если хотите, я могу узнать у тюремной службы, где он похоронен.

Френсис сложила письмо и сунула его в конверт. С помощью немецкого словаря она написала адрес: Семье Эбнер, магазин игрушек, Саммерейн. Потом некоторое время Френсис просто сидела и смотрела на конверт, гадая, когда же удастся его отправить. Предыдущая война закончилась через три месяца после исчезновения Вин. Спустя три недели после этого Иоганнеса повесили. Кто знает, когда закончится нынешняя война и какие еще несправедливости будут совершены за это время.

Френсис потянулась через стол за номером «Кроникл энд геральд», чтобы еще раз взглянуть на имя. Пэм заметила его в списке погибших во время бомбежки, которые были недавно опознаны: Уильям Хьюз, 76 лет, из Бичен-Клифф-Плейс. Билл Хьюз. Он умер на вторую ночь в пабе на Кингсмит-стрит, за рекой, и при нем не было удостоверения личности. Единственным человеком, который мог бы оплакивать его, была Вин, решила Френсис. Что же сейчас чувствует Нора Хьюз: печаль, облегчение? У Френсис не хватило бы смелости спуститься в Бичен-Клифф-Плейс, чтобы удостовериться в этом. Она подумала, может, стоит пойти к Оуэну и выразить ему свои соболезнования? Ей очень хотелось увидеть его. Сто раз на дню она придумывала разные причины для своего визита и сто раз на дню говорила себе, что не нужно этого делать.

В дверь постучали, и сверху послышался голос Пэм:

– Посмотри, кто там, Френсис! Я спущусь через минуту.

Френсис открыла дверь и с удивлением обнаружила на пороге сержанта Каммингс.

– О, здравствуйте, сержант, – сказала Френсис.

– Я не по службе. Сегодня для вас я просто Анджела, – ответила та, улыбаясь; волосы у нее были уложены волнами, она надела зеленую кофточку и слегка подкрасила губы.

– Есть какие-нибудь новости? – спросила Френсис. – Вы уже говорили с миссис Рэттрей?

– Пока еще нет. Думаю, мне действительно нужно получить официальное предписание, прежде чем разговаривать с ней, – сказала Анджела.

– Вы могли бы сообщить ей, что Клайв мертв, – возможно, ее бы это хоть как-то утешило.

– Умер, прожив долгую и свободную жизнь? – Анджела покачала головой. – Нет, ей захочется большего. Так же как и вам.

– Да, пожалуй, вы правы.

– Не держи сержанта на пороге, Френсис, с гостем так не обращаются, – сказала Пэм, появившись на лестнице.

Она тоже принарядилась и теперь заправляла волосы под шляпку.

– Входите, Анджела. Хотя, вообще-то, я уже готова.

– Я тоже в полной готовности, – сказала Анджела, слегка покраснев.

– Мы с Анджелой решила сходить куда-нибудь пообедать, – объявила Пэм слегка вызывающим тоном. – А ты не прогуляешься с Псом? Ему пора размяться.

– Да, конечно, – слегка растерявшись, ответила Френсис.

– Спасибо. Ну что ж, тогда мы пойдем?