Николай Кузьмич повернулся и, освещая перед собой путь, направился к щели в стене. Ноги его скользили по неровным камням, и он несколько раз спотыкался.

— Эх, старость не радость!.. — твердил он. — Когда-то я тут козлом прыгал…

Коридор, в который они вошли, все время расширялся и становился выше. Временами он делал крутые повороты. В этих местах от него отходили ответвления. В пути Николай Кузьмич ни разу не останавливался в раздумье и не колебался — он точно знал, куда идти.

— Что здесь было? — спросила Мадлен, когда Николай Кузьмич, подождав ее, пошел с ней рядом. — Откуда здесь такие длинные коридоры? Кто их вырыл?

— Из этого камня построена Одесса, — ответил Николай Кузьмич. — Коридоры вырубались в течение многих десятилетий, а камень поднимался на поверхность. Нет человека, который не смог бы в них потерять выход.

— Ого! — сказал Толя. — Я, папа, с тобой дальше не пойду!..

Он, конечно, пошутил, но по спине у Мадлен забегали мурашки. А что, если Николай Кузьмич вдруг забудет, как возвращаться назад? Да их же и за тысячу лет здесь никто не найдет! Алеша, очевидно, почувствовал ее колебания, потому что на ходу по-товарищески похлопал ее по плечу.

Мальчики по-рыцарски старались уберечь Мадлен от всяких волнений. Алеша это делал грубовато, Толя — с присущей ему мягкостью. Но резковатый Алеша был Мадлен больше по душе. Он ей чем-то напоминал Жака и по одному этому был ближе и понятней, чем Толя.

Сколько они прошли? Двести, триста, а может быть, уже пятьсот метров…

Однообразие темных коридоров. Тихие шаги. Пляшущий луч света ненадолго прорезал тьму, а потом гаснул, и тьма вокруг становилась еще гуще, непрогляднее и злее.

— Ребята! Посмотрите сюда!..

Мадлен оглянулась и увидела распластанный на стене светлый круг.

В неровных желтых бликах что-то угадывалось, задерживало взгляд. Да это же буквы!.. Одни из них высечены ножом, другие написаны краской, бурой, как запекшаяся кровь.

Сначала Мадлен могла разобрать только некоторые буквы. Но постепенно, вглядываясь, она смогла разобрать слова:

«Братцы, помните о нас!» Ниже шли подписи: «Алексеев, Руденко, Федоров». «Мы защищали революцию! Нас расстреляет поручик Бочаров», — было написано рядом.

— Это, ребята, письма, оставшиеся от гражданской войны, — сказал Николай Кузьмич. — А вот и еще… Это писали партизаны в Отечественную. Многих я знал…

Еще несколько минут Николай Кузьмич и ребята внимательно рассматривали стену. Это был наглядный урок истории. Но урок только начинался. Им предстояло заглянуть в еще более давние времена.

Не успели они пройти и нескольких десятков метров, как Мадлен почувствовала, что воздух становится свежее. Стало ощутимо присутствие воды. До уха донесся тихий всплеск, и вот луч света засеребрился на поверхности воды. Мадлен поняла, что стоит на краю подземного озера. Пораженная, она молчала. До сих пор о подземных озерах она только читала в книгах.

— Папа, а где же лежат кости доисторических львов? — спросил Толя.

— Идите за мной!.. — услышали они из темноты.