На завтраке в Ротари-клубе[42] в Калькутте 28 сентября Коллинс Гарбет, областной комиссар по вопросам продовольствия в Северной Индии, заявил:
«Правительство Бенгалии, вероятно, вследствие какого-то просчета получило прибыль размером около 4 млн. рупий от недавней сделки с правительством Пенджаба, у которого оно купило продовольствие».
Наконец, более достоверная и точная информация поступила из правительственных источников. Протоколы заседаний провинциального и Центрального законодательных собраний и произнесенные там речи убедят кого угодно, что бенгальское, синдское и центральное правительства получали прибыль от торговли зерном. Знаменательны заявления и речи министров правительства Пенджаба:
«Несмотря на наш решительный протест, до сих пор, по-видимому, не было принято никаких мер, чтобы запретить некоторым провинциальным правительствам извлекать прибыль за счет земледельцев Пенджаба и голодающего населения своих собственных провинций».
Впервые слухи о том, что правительство Бенгалии заработало на продаже пенджабской пшеницы, были публично подтверждены 16 сентября в бенгальском законодательном собрании. Но никто не подозревал, что с мая по август только в результате продажи пшеницы мельницам была получена прибыль в 3334 тыс. рупий, пока 9 октября в Нью-Дели не стали известны истинные факты. Правительство Бенгалии получило свою долю прибыли от продажи пшеницы мельницам, и странно, что оно даже не позаботилось узнать, не попала ли продукция мельниц на «черный рынок». В дополнение к прибыли от продажи пшеницы правительство Бенгалии получило «огромный доход в 632 тыс. рупий от перепродажи муки» голодающему населению Бенгалии.
«Подвиги» центрального правительства были еще интереснее. Дух наживы захватил господ из центра, и они также занялись спекуляцией. Центр соперничал с такими провинциями, как Бенгалия и Синд, в накоплении собственных запасов продовольствия, очевидно, «на черный день». Сардар Балдев Синг[43], министр экономического развития Пенджаба, в заявлении корреспонденту Ассошиэйтед Пресс в Лахоре 24 октября сказал, что «даже правительство Индии получало прибыль в одну рупию с маунда[44] пшеницы, закупленной от его имени в Пенджабе и проданной провинциям, имеющим дефицит».
Заявление Сардара Балдев Синга было воспринято различно. Многие слепо верили в честность центрального правительства и считали, что правительство лорда Линлитгоу находится вне подозрения. Правда обнаружилась 17 ноября 1943 г., когда Сардар Сант Синг заявил в Центральном законодательном собрании, что «как ему стало известно, правительство Бенгалии получало прибыль». Ему было также известно, что «центральное правительство получало 1 рупию 2 анны[45] прибыли на каждый маунд пшеницы, купленной в Пенджабе и проданной Бенгалии, и таким путем получило 10 млн. рупий прибыли. Может ли министр финансов опровергнуть этот факт?»
Как говорят, Джереми Рэйсмэн, министр финансов Индии, бросил реплику, что он готов заплатить 10 рупий за каждую рупию, вырученную, по утверждению Сардара Сант Синга, центральным правительством.
Однако Сардар Сант Синг продолжал обвинять центральное правительство. Министр финансов снова прервал его и спросил, не предлагает ли он правительству «ввести налог, чтобы в случае надобности покрывать убытки от торговли продовольствием».
Трудно представить себе, как могло центральное правительство понести убытки от торговли продовольствием, если оно получало чистую прибыль в 1 рупию 2 анны с каждого маунда.
Самой бурной фазы этот спор достиг на следующий день. Министр продовольствия Сривастава сказал, что «хотя все окончательные счета еще не поступили от агентов», по-видимому, сделка «принесет центральному правительству существенную прибыль».
Сардар Балдев Синг, который издали следил за этой схваткой, 23 ноября сделал из Лахора великодушное предложение центральному правительству. По сообщению агентства Ассошиэйтед Пресс, «касаясь заявления министра финансов о том, что правительство Индии готово заплатить 10 рупий за каждую рупию, если будет доказано обвинение в спекуляции, Сардар сказал:
„В настоящее время министр финансов признал, что правительство Индии, согласно его собственным подсчетам, получало 11 анн прибыли с каждого маунда. Я надеюсь, что министр финансов не откажется от своего пари, и в этом случае Бенгалия может неожиданно получить свыше 10 млн. рупий. Но надо сказать, что только благодаря нашим настояниям правительство Индии и другие правительства наконец признали, что они получали большие прибыли“».
После этого все надеялись, что министр финансов все же поможет населению Бенгалии, но эти надежды так и не оправдались.
О том, как министры наживались от полученных таким путем прибылей, стало публично известно из заявления правительства Синда от 19 декабря 1943 г. в связи с его спором с центральным правительством по поводу установления твердых цен на продовольственное зерно в этой провинции:
«Мы хотим упразднить фонд экономического развития, созданный в целях реконструкции за счет прибылей, полученных правительством Синда
Правительство Бенгалии в этом отношении было повинно больше других. Общественная критика, которая заставила правительство Синда признать свою вину, не произвела никакого впечатления на правительство Бенгалии. Оно продолжало торговать зерном, получая большие прибыли, вплоть до сентября, когда правительство Индии сочло невозможным далее терпеть подобное положение. 21 февраля 1944 г. Б. Р. Сен, генеральный директор министерства продовольствия, заявил в Государственном совете: «За июль, август и сентябрь 1943 г. В Калькутту из-за границы не было завезено ни тонны пшеницы. В октябре было импортировано 12 520 г пшеницы и 8520 г муки. В ноябре было импортировано 19 560 т пшеницы, а в декабре — 31 450 т. Правительство Бенгалии платило за маунд импортированной пшеницы 7 рупий 5 анн, включая стоимость перевозки на склады, а за маунд муки — 8 рупий 4 анны. Само же правительство Бенгалии с 20 сентября 1943 г. по 1 января 1944 г. продавало маунд пшеницы по 12 рупий 12 анн с доставкой на мельницы, только с 1 января цена была снижена до 10 рупий 7 анн за маунд. С 20 сентября по конец декабря мельницам было разрешено брать 14 рупий за маунд ата[46] и 19 рупий за маунд высококачественной муки. С 1 января 1944 г. эти расценки были снижены до 11 рупий 8 анн за маунд ата и 14 рупий за маунд высококачественной муки».
Можно с уверенностью сказать, что если бы некоторые правительства не спекулировали на торговле продовольственным зерном, на рынках не наблюдалось бы неуклонного повышения цен. В этом случае цена маунда пшеницы или муки была бы на несколько рупий ниже и они были бы доступны людям со средним достатком. Это оказало бы благоприятное влияние и на цены на рис в провинции.
Долг любого правительства — перед лицом надвигающегося голода — пресекать спекуляцию. Но когда сами власти подозреваются в широкой спекуляции, то им трудно наказывать других, виновных в том же самом преступлении. Спекуляция правительства и крупных торговцев, которые иногда выступали от имени и по полномочиям правительства Бенгалии, была одной из главных причин, ускоривший кризис.
Любопытно следующее примечание К. Маркса к I тому «Капитала»: