— Не глупи, — ныл я. — Останься, останься, останься. — Я повторял это, как заклинание, но оно не могло тебя очаровать. Ты вызвала такси, оделась и ушла.

Утром я послал тебе сообщение: «Когда я увижу тебя?»

На сей раз большого сопротивления не было.

Была какая-то история про искусство, ты куда-то хотела сходить. Обычно я отношусь к таким вещам в этом городе с подозрением, если их не рекомендуют проверенные друзья, но в этот раз я был готов на все, так что сказал, да, конечно, я пойду с тобой.

Я встретил тебя ближе к вечеру. Мы приехали к месту события. Это было низкое белое здание с неоклассическими колоннами и террасой, и большой площадкой перед ними, в самом центре города. На тебе было голубое платье, словно из 60-х, и шарф в цветах. Ты выкрасила ногти алым. Ты была секси, как стюардесса, и мне хотелось затащить тебя в постель прямо там. Но прежде искусство.

И хоть и неохотно, но признаю — это было неплохо. Проект был создан вокруг работ знаменитого скульптора, размещенных в здании, и театральная труппа устраивала представление в разных комнатах и снаружи. Это был мультидисциплинарный проект, сказали нам, и мы с тобой оба были заинтригованы. Мы держались за руки, и мне было плевать, кто нас увидит. Мне всегда было на это плевать, да и тебе тоже.

Мы прошли по ходу выставки и медленно переходили от экспоната к экспонату на лужайке. Сперва дерево, где читали записи из дневника скульптора про дождь. Мы послушали, стоя в темноте. Потом мы прошли еще куда-то, в амфитеатр, где группа женщин ездила по сцене на велосипедах, переговариваясь. Велосипеды были ярко-красными. Затем диалог двух мужчин. Он продолжался очень долго, слишком долго, и мы оба отвлеклись. И, наконец, слава богу, все подошло к концу, и мы пришли к последнему месту. Танец на строительных лесах, возведенных вдоль фасада здания. Мы смотрели, затем отошли туда, где было потише, и наткнулись на красные велосипеды. Мы взяли по одному и сели на них; с непривычки было неустойчиво. Затем ты со смехом промчалась мимо меня, твое платье было задрано до самых бедер. Я последовал за тобой. Мы проехали вниз по тропе, свернули направо, вдоль сада, я догнал тебя, и мы устроили гонку, ты чуть не упала, и я подождал, пока ты вернешь равновесие. Ночной воздух был весенне-прохладным, и мы катались кругами, как восторженные дети. Представление закончилось, но наше выступление продолжалось. Люди завороженно смотрели на нас. Я видел, что ты не хочешь слезать с велосипеда, да и сам тоже не хотел. Я мог бы делать это вечно.

Но, конечно, это невозможно, так что мы соскочили с велосипедов, раскрасневшись и задыхаясь, и бросили их на траву.

Мы съели горячий обильный ужин и решили не заказывать выпивку. Затем мы пошли домой, рухнули и уснули, ты, как всегда, в моих объятиях.

— Почему ты обнимаешь меня всю ночь? — спросила ты.

— Я охраняю нас от привидений.

Когда мы валялись, читая, слушая музыку или разговаривая, мы должны были касаться друг друга. Руками, или бедрами, или ногами. Это странно. Как будто находиться в одной комнате, в одной кровати, недостаточно, и мы всегда должны быть в контакте.

Я чувствовал, что тебе это нужно. Так ты чувствовала себя в безопасности.

Вскоре к нам приблудилась кошка, которую мы назвали Шлюха Мэгги.

Как будто Тэтчер в стрип-клубе.

Мы кормили ее тунцом из банки. Ей нравилось, она сжирала все и падала спать у меня на письменном столе. Ты смотрела на меня через комнату, от стола, где сама сидела и работала, и улыбалась. В эту минуту мы были как чертово Святое семейство.

Но у Шлюхи Мэгги были блохи. Так что мы побежали в зоомагазин и купили какую-то микстуру. «Нанесите немного на ошейник», — сказал продавец, но Шлюха Мэгги была настолько грязной, что мы вылили на нее всю банку.

Она была очень красивой кошкой, и ты ее полюбила.

Она была полосатой, рыже-бело-грязной, и у нее были зеленые глаза, цвета первых весенних листьев. Она спала часами, а потом уходила, так же неслышно, как появлялась.

Когда она не пришла два дня подряд, ты забеспокоилась.