– Он похитил женщину, которую, как мы теперь знаем, он идеализировал и которую в своих фантазиях видел своей женой. В этом и состоял его первоначальный мотив. Она больше не сможет поддерживать эту иллюзию, так как же это разрешится?

– Он либо будет игнорировать тот факт, что она оказалась не такой, какой он ее себе представлял, и продолжит, несмотря ни на что, либо избавится от нее и переключится на кого-то другого, – ответил Барда.

Конни посмотрела на коллаж из фотографий Элспит:

– Этот малый испытывает к Элспит страстные чувства. Его чувства – это не иллюзия, они настоящие в том смысле, что они вызывают соответствующие химические реакции в его мозгу. Он следил за ней, изучал ее и увидел те аспекты ее личности, которые идеально соответствуют тому, чего он хочет. Она подходит ему по всем статьям. Элспит Данвуди зажигает огонь в его крови. А ваша жена по-прежнему воспламеняет вашу кровь?

– Давайте не будем об этом, – отмахнулся Барда.

– Это не праздное любопытство, Барда, это сравнительное исследование. Подыграйте мне. В глубине души вы, я думаю, фантазируете о том, как помиритесь с женой. Чтобы это произошло, ее связь с другим должна прекратиться. Вы не раз представляли себе, как это будет. Что происходит в вашей голове в те ночные часы, когда люди занимаются сексом, плачут и воображают, как они прикончат своего издевающегося над ними партнера, или внезапно решают похитить деньги у своей компании?

Барда долго молчал. Потом сел на край кровати Конни и откинулся назад:

– Этой связи пора уже прекратиться. Проходят месяцы, и интрижка становится скучной. Ее новизна притупляется. Любовники начинают надоедать друг другу. Их роман становится таким же рутинным, как наш брак, и женщина понимает, что сменяла шило на мыло.

Конни прижала ладонь к животу.

– Броуди, – тихо проговорила она, – я знала, что у вас есть ответ. Время – это то, чего у похитителя нет. Он спешит. Это объясняет сокращение промежутков между его преступлениями. Он идет на все больший риск, потому что у него нет времени на то, чтобы что-то перестраивать. Нет времени на то, чтобы исправить свои воображаемые отношения с Элспит. В отличие от вас он находится в цейтноте. У вас нет ощущения спешки, потому что, давая своей жене время, вы тем самым позволяете себе игнорировать реальное положение дел.

– И в чем же оно состоит?

– В том, что ваши отношения мертвы. Вы больше ничего не чувствуете к жене.

– Вздор!

– Да ну? Когда вы в последней раз представляли себе вашу жену голой и у вас случалась эрекция среди бела дня?

– Вы хотите сказать, что именно это происходит с нашим убийцей, когда он думает об Элспит?

– Я хочу сказать, что, по его мнению, у него кончается время, и нам надо понять почему. Это могло бы все объяснить.

Конни закрыла глаза и мысленно увидела человека, которого искала вся полиция в радиусе ста миль. Он был так худ, что казался воплощением вурдалака, которым его все и считали. Она затаила дыхание. Ее сердце бешено стучало в груди. Она судорожно вдохнула.

– Что с вами? – спросил Барда, он стремительно пересек комнату и сжал руки женщины выше локтей. – Конни?

– Он болен не только физически, – сказала она. – Если бы его худоба объяснялась только этим, он бы понимал последствия своих действий. Осознавал бы, что его могут арестовать и посадить в тюрьму. Может, на наш вкус, он недостаточно мертв, но, вероятно, сам он с этим не согласен. Если он не просто нездоров – во всяком случае, по его собственному разумению, – то это могло бы объяснить и его готовность идти на все больший и больший риск, и его спешку… объяснило бы все.

– О чем вы?