— Представления не имею, — пожал плечами подполковник. — Но у нашей разведки способность садиться в лужу скоро войдёт в привычку.

— Это они могут, — кивнул Ротмистров. — А что вы говорили насчёт одарённого, Григорий Яковлевич?

— Я говорю, что ему не составит труда частично экранировать антигравитационные пластины, чтобы дирижабль снизился под собственным весом.

Капитан и ротмистр посмотрели на Василия:

— Подпоручик?

Красный с трудом удержал рвущуюся наружу сложную матерную конструкцию из двадцати семи прилагательных и пяти существительных, и попытался представить себе упомянутые антигравитационные пластины. Только как их представишь, если никогда в глаза не видел?

— На что они похожи, господин полковник?

— На что могут быть похожи пластины? — задумался командир дирижабля, явно не отягощавший себя знанием матчасти. — Я так думаю, они должны быть плоскими.

— Спасибо, вы очень помогли, — с благодарностью кивнул Василий, и накрыл весь дирижабль подобием колпака, хорошо себя зарекомендовавшего при взрыве магической бомбы во время покушения на императора.

В ту же секунду пол под ногами (или палуба?) провалился куда-то вниз, а всех присутствующих в рубке впечатало в потолок ускорением свободного падения. Хорошо ещё, что никого не угораздило попасть головой в одну из многочисленных пробоин.

— Останови!

Вася не понял, кто это крикнул, но снял колпак с дирижабля. И тут же пожалел об этом, так как после мгновенной остановки произвёл посадку точно на труп рации. Нет, самому-то ничего, автоматически сработавший щит уберёг от повреждений, но хрупкий прибор в корпусе из шестимиллиметровой стали смялся в лепёшку. Если до этого была надежда, что штатному радисту удастся из остатков и запчастей собрать рабочий агрегат, то сейчас не поможет даже конструкторское бюро радиозавода.

— Мы живы, или как? — ротмистр Жуков осторожно выглянул из-под каких-то обломков, обломил заглянувшую в пробоину кедровую веточку, и зачем-то попробовал её на вкус. — Всегда знал, что у егерей с мозгами нелады, но это вообще…

— Нормально у нас с мозгами, — ответил капитан Ротмистров, каким-то чудом устоявший на ногах. — Только что в небе болтались, а уже вот…

— Что вот?

— Уже гербарии собираешь.

— Это да, — согласился Жуков, и отбросил веточку. — Выгружаемся?

— Выгружаемся. Вася, а ты остальные дирижабли приземлить можешь?

Все дирижабли роты получили повреждения и лишились хода, но только на одиннадцатом у Василия получилось плавное снижение к земле. Со стороны, конечно, выглядело великолепно — застывшая на огромной высоте громадина стремительно падает, но перед самой поверхностью резко останавливается с жутким скрежетом. Наверное, конструкторы заложили в летательные аппараты повышенную прочность исходя из знания психологии военных, способных сломать всё, что ломается, и с некоторым усилием сломать то, что не ломается даже теоретически.

Но это касалось только элементов конструкции, так как после тщательного осмотра аппаратов командиры экипажей сделали грустный вывод — продолжение полёта невозможно, ремонт своими силами невозможен, а надеяться на помощь не стоит из-за разбитых вдребезги раций.