Кроме того, жизненность и перспективность той или иной идеи, заложенной в законе, зависит от того, насколько действительное состояние общества позволяет ее принять и готово ли оно к тому, чтобы следовать заповеданным законом путем. Если закон опирается не на реальные факты общественной жизни, а исключительно на фантазии законодателя, то легка возможность того, что его нормы вскоре перейдут в разряд актов «мертвого права».
Поскольку же нам предсказывают жизнь в условиях светского государства (совершеннейшая новинка для России, если учесть, что более тысячелетия мы были государством православным, а на протяжении 70 лет атеистическим), то совсем не безынтересно узнать, что представляет собой эта доктрина как в теоретическом, так и практическом плане.
I. Абстракции светского государства
В течение тысячелетий человечество, образуя политические союзы или государства, исходило из некоторого перечня непреложных фактов. В частности, если какойто народ создал государство, то, естественно, он и признавался государствообразующей или титульной нацией. Хотя бы в данном государстве проживали и иные народы. Именно представители титульной нации формировали собой политическую элиту и органы управления государством: ведь это было их государство. Культура титульной нацией со временем становилась и национальной культурой, национальный язык – государственным, а религия, которой нация поклонялась, всегда становилась господствующей. Это факты непреложные, проверенные историей. И только с конца XVIII в. появляется учение, стремящееся не только перевернуть историю человечества, но и абстрагироваться от этих фактов. Это учение о светском государстве, ставшее на сегодня едва ли не общепризнанным в Европе и США.
Для того чтобы облегчить работу читателя и не обременять его изысканиями научного порядка о том содержании, которое в различные времена и у разных авторов вкладывалось в словосочетание «светское государство», обратимся к наиболее авторитетным современным авторам.
Согласно мнению одного известного исследователя в области конституционного и государственного права, из провозглашения России светским государством прежде всего вытекает, что Церковь не является частью государственного механизма, а религия не выступает основой его политики. Церковь – элемент гражданского общества. Она руководствуется собственным церковным правом, которое, однако, не порождает для государственных органов юридически обязательных последствий.
В условиях светского государства каждый может выбрать любое вероисповедание, включая также право не исповедовать вообще никакой религии. В этом, по мнению указанного исследователя, и заключается коренное различие между атеистическим государством и светским. Последнему нет никакого дела до мировоззренческих позиций и убеждений своих граждан, т.к. это является делом совести каждого индивида. Наконец, существенным признаком светского государства является равенство всех религий перед законом[948].
Сходная точка зрения высказывается и другим государствоведом. Здесь также отмечается, что существенными чертами светского государства является отделение религиозных объединений и государства друг от друга и равенство всех религий перед законом. В условиях светского государства никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Официальные лица государства не вправе предоставлять какойто конфессии привилегии или допускать ее влияния на принятие государственных решений[949].
Заметим, что оба исследователя являются действующими судьями Конституционного Суда РФ, их мнение основывается на понимании данного принципа самим судом и поэтому особенно ценно.
Итак, все кажется предельно ясным. Поскольку для сторонников доктрины светского государства человек является высшей ценностью, то необходимо исключить все возможные виды давления на него, включая как государственное, административное, так и общественное, в том числе и со стороны религиозных организаций. Если человек хочет веровать во чтолибо или в коголибо, государство не станет ему препятствовать. Но и религиозная организация не вправе навязывать государству свое вероисповедание. И, надо полагать, исходя из духа демократической доктрины, не потому, что возникает опасность подмены Церковью государства. Как показывает история, даже в наилучшие для Римокатолической церкви времена такая цель оказывалась никогда недостижимой. А именно потому, что в тех случаях, когда политика государства начнет основываться, скажем, на нормах церковного права и православных религиозных догматах, то прямо или косвенно могут быть нарушены права на свободу совести и вероисповедания других лиц. Им может не понравиться политика государства, признавшего над собой протекторат религиозных истин. Кроме того, их могут заставлять отказаться от собственных религиозных убеждений, если они противоречат общепринятому в государстве культу. Это и есть главное, почему по теории религию ограничивают рамками «личной совести», а Церковь – гражданского общества.
В качестве сверхидеи, способной заменить любую религию, признали «общечеловеческие ценности», как нечто само собой понятное и доступное любому маломальски развитому сознанию. А универсальным регулятором всех межличностных отношений объявили закон. Но при более внимательном осмыслении предлагаемой системы организации общества нельзя не обратить внимания на некоторые характерные черты доктрины светского государства.
В первую очередь то, что при такой замене религиозных ценностей «общечеловеческими» только последние признаются единственно истинными. Достигается это «счастливое» положение вещей, равно как и признание всех религий равными между собой, только за счет того, что догматы любого вероисповедания признаются условными и преходящими. Объективен только сам человек и его потребности. А нравственное чувство, духовность и религиозные истины – субъективны. Их главное качество заключается с этих позиций только в том, чтобы удовлетворять собой потребности человека. В данном случае духовные. Как естественное порождение материализма (причем довольно грубого), доктрина светского государства склонна признать реально существующим объектом только вещь, но не дух.
Только поэтому даже атеизм, т.е. сознательное отвержение любого религиозного авторитета, признается адекватным вере в Бога и проявлением свободы совести. Кстати сказать, именно это положение закреплено в статье 28 Конституции РФ, согласно которой свобода совести предполагает и такую возможность, как отказ от исповедания вообще какойлибо религии.
Это стало возможным только потому, что приверженец идеи светского государства абстрагировался от содержания всех известных ему вероисповеданий. Они для него все равны именно потому, что суть производны от человека, не абсолютны. Они, так сказать, фантазии человеческого ума, не более того. Такой доктринер уравнял их для собственных «научных» целей, и все религии оказались у него обезличенными. Его ход мыслей ясен: все предыдущие конфликты имели своей причиной помимо экономических и других интересов еще и духовные противоречия. Если же признать религии «субъективными фантазиями», «пережитками» и т.п., то вроде бы выясняется, что и повода для конфликта больше нет. Поэтому, кстати сказать, именно сторонники светского государства настойчиво добиваются создания некоего религиозного центра (органа или организации), объединяющего самые различные исповедания. Для них проблемы такого объединения – не более, чем определение оптимального механического соединения различных «фантазий».
Между тем, очевидно, столь далеко идущий вывод о равенстве религий возможен только после тщательного анализа содержания религиозных догматов всех возможных вероисповеданий. Как минимум следует сравнить различные религии и их влияние на жизнь принявшего их человеческого общества. Например, изучить совершенно распущенное состояние нравов римского общества под влиянием культа многобожия накануне пришествия Христа.
Или, другой пример, сравнить буддистские общества, христианскую и мусульманскую культуры, обратив внимание на их отличие от, скажем, иудейской. Кроме того, нужны доказательства тому, что жизнь по «общечеловеческим» ценностям представляет в действительности личности гораздо меньше неприятностей, чем жизнь в условиях государства, придерживающегося определенного вероисповедания. Однако эти вопросы както сами собой уходят от «пытливого» взора исследователей.
Между тем любому здравому уму понятно, что идолопоклонство, допускающее человеческие жертвоприношения, и христианство, создавшее европейскую, русскую и американскую цивилизации, далеко не равнозначны между собой как по силе заложенных в их основании догматов, так и по характеру их влияния на человека. Одно дело, когда человеческое общество живет под гимном «возлюби ближнего своего как самого себя», и другое, когда во имя собственного благополучия общество регулярно жертвует жизнью одного из своих членов на милость «богам». Таким образом, вместо оценки реальной жизни теоретики светского государства пошли на заведомую ложь, ничего общего не имеющую с действительной историей и жизнью человечества.
Но абстракции на этом не заканчиваются. Ни одно из известных нам по истории человеческих обществ не существовало без своей идеологии, т.е. определенной и общепризнанной государством системы ценностей, идей, а также вытекающих из них целей и задач, лежащих в основе его внешней и внутренней политики. Для всех известных в мире государств (исключение составит только СССР и, пожалуй, фашистская Германия) источником идеологии всегда являлась религия. Вследствие этого любое государство испытывало на себе влияние со стороны той или иной религиозной идеи, содержания религиозных догматов, которые исповедуются титульной нацией. Никогда история не знала естественным путем возникших атеистических государств, или государств, рожденных на вере в торжество «общечеловеческих ценностей». Нередко бывало так, что государства приобщались к какойто определенной религии, меняли ее, порой признавали себя атеистическими, но никогда не создавали ее сами. Религиозная идея всегда предшествовала созданию государства.
Взаимосвязь религиозных догматов, идеологии и политики государства продолжается веками, а порой и тысячелетиями. Преемство поколений создавало свою традицию, свой духовный культ, и, как следствие, различные национальные культуры. И, надо сказать, до сих пор нации дорожат своим лицом, своей культурой, даже если и приняли демократический путь развития.
В частности, Греция признает Православие своей государственной религией, королевства Норвегия и Дания закрепили в конституциях свое особое расположение к лютеранскому вероисповеданию, княжества Лихтенштейн и Монако сохранили (опять же конституционно) первенство католического вероисповедания, Ирландия традиционно является католическим государством. США возникли как сообщества католиков и протестантов различных толков, т.е. опять же как христианское государство. Например, в первой хартии колонисты штата Вирджиния объявили своей целью «распространение Христовой веры среди тех, кто живет во мраке неверия и язычества». Страны Востока и даже стремящаяся в Европейский союз Турция обязаны своей культурой исламу, и это очень четко закреплено в общественном сознании их граждан и нередко в законах.