У Сигны хватило ума, чтобы наклонить голову и извиниться, слегка покраснев, а Перси, ради своего же блага, холодно улыбнулся гувернантке слащавой улыбкой. Сигна едва не закатила глаза, когда решимость Марджори рухнула от улыбки юноши. Гувернантка вздохнула и подняла книгу с пола.

– Не знаю, что на вас сегодня нашло, Сигна, но толку от вас не добьешься. – Замечание прозвучало так просто и вовсе не обидно. – А вы, Перси. Кажется, вчера я сказала вам подыскать себе достойное занятие.

Он сложил руки за спиной, вздернув подбородок.

– Приношу свои извинения, мисс Харгривз. Я только хотел убедиться, что моя дорогая кузина чувствует себя здесь как дома.

Чем дольше Марджори смотрела на Перси, тем мягче и теплее становился ее взгляд, пока наконец она не сдалась.

– Ох, ладно. Поскольку очевидно, что сегодня наши занятия бесполезны, можете навестить свою кузину, Сигна.

Перси оживился.

– Вы собираетесь к Блайт? Могу я присоединиться к вам?

– Разумеется, можете, – решила за них Марджори. – Отнесите немного выпечки, оставшейся после завтрака. Уверена, еда поднимет ей настроение.

Сигна молилась, чтобы Марджори оказалась права. Она собиралась выступить с предложением мира, разгребая последствия первого визита.

Перси не отставал от Сигны, так же сильно желая увидеть сестру, как и она сама.

– Если Блайт больна той же болезнью, которая забрала мою маму, то последнее, что ей нужно, это отсиживаться в комнате, – сказал он, пока они поднимались вверх по лестнице, шагая через две ступеньки. – Все вокруг твердят про отдых. Уверен, ей безумно скучно.

Сигна легко могла представить, как скучно и одиноко кузине. Если сейчас все пройдет удачно, то, возможно, Блайт позволит ей чаще навещать ее.

– У нее и твоей матери одинаковые симптомы? – Сигна старалась говорить тише.

– Да, абсолютно. Хотя язык Блайт еще не начал покрываться язвами, а приступы галлюцинаций легче, чем у матери. – Голос Перси стал отчужденным, в нем слышалась боль, и Сигна знала, что лучше закрыть эту тему, несмотря на желание выведать подробности.

Она считала свидетельством своего роста то, что смогла с пониманием отнестись к тому факту, что не все могли так спокойно говорить о мертвых, как она.

И позволила Перси сменить тему, слушая бессвязные рассказы о портретах, мимо которых они проходили, в частности о предках по мужской линии, владевших поместьем до отца. Он гордо выставил грудь, пока говорил, уверенно расправив плечи.

– Какими же удивительными мужчинами они были, что построили такую империю.

Сигна посчитала лишним отмечать, что джентльменский клуб ничем не отличался от встречи за чаем с девушками этим утром, со всеми этими напитками, едой и сплетнями с людьми того же социального статуса – только она не заплатила членский взнос за участие. Но все же она понимала, чем так гордился Перси. Клуб принес Хоторнам их состояние, и ему предстоит продолжить семейное дело.

Миновав, должно быть, десяток портретов хмурых мужчин в костюмах, они тихо постучали в дверь Блайт и подождали разрешения войти. В гостиной все словно застыло. Их встретил тяжелый и давящий воздух, когда они ступили на ворсистый ковер. Хотя Блайт была жива, ее комната напоминала жилье призрака.