– Но я ведь могу отказаться читать эту книгу.

– При твоём-то таланте? Библиомантика никогда не отпустит тебя.

Мерси опустила руку: Лупа истины осталась в руках незнакомки.

– В конечном итоге это мне решать.

– Некоторые вещи предопределены. То, что я есть, то, кем я являюсь. То, что мы стоим с тобой здесь, ты и я. Я не желала ни того ни другого. И всё же… взгляни на нас. Мы словно стрелки часов, чьи траектории неизбежно будут пересекаться.

– Я не верю в судьбу.

– Ты ещё молода. В твоём возрасте люди верят прежде всего в самих себя, я сама когда-то была такой. В молодости веришь в себя и в вещи, которые мечтаешь совершить. А потом жизнь подхватывает тебя, словно ореховую скорлупку, и вещи начинают происходить сами по себе, помимо твоей воли.

Мерси снова пришло на ум, что, если судить по голосу, женщина была немногим старше её самой. Лет на десять, самое большее – на пятнадцать.

– Мерси? – далеко внизу раздался голос Седрика. Вероятно, он сумел вылезти из-под обломков и карабкался по лестнице, ведущей на крышу.

Незнакомка под вуалью всё ещё протягивала девушке Лупу истины.

– Возьми её. Но не показывай ему. Что бы он тебе ни говорил, не доверяй ему. Ни при каких обстоятельствах он не должен узнать о тебе правду.

– Какую ещё правду?

– Кто ты такая. Откуда ты взялась. Он прикончит тебя на месте.

– Я не предательница и не ренегатка!

– И ты действительно думаешь, что Розенкрейцы и Антиква были предателями? – Женщина под вуалью пренебрежительно фыркнула. – Возможно, ты всё же наивнее, чем я надеялась.

Снизу снова послышался голос Седрика: по-видимому, он не мог двигаться быстро.

– Ему не следует видеть нас вместе, – заметила незнакомка.

– Если вы считаете, что он настолько опасен, почему вы не прикончили его?

– Ради тебя. Разве ты бы тогда прислушалась к моим словам? И дело не только в нём. Просто держись подальше от всех, кто так или иначе связан с Академией.

Мерси вспомнила Филеаса Седжвика и данное ему обещание.