В отчете за второе полугодие 1948 г. Северного управления ИТЛ говорится: «На 1 января 1949 г. насчитывается 10 клубов-столовых и 60 культуголков. Большинство культуголков радиофицировано, имеются свежие газеты, журналы, настольные игры, бумага, ручки, чернильницы… в первом строительном отделении имеется 11 хорошо оборудованных культуголков, лучше всего оборудован культуголок колонны № 34, культорг з/к Терехин, где имеются свет, радио, поставлены два больших стола, на столах разложены свежие газеты, книги, ручки, карандаши, чернильницы, бумага, есть два шахматно-шашечных столика, шкаф для художественной литературы».
Материально-техническая база лагерей долгое время оставалась минимальной, при этом численность заключенных стремительно росла, увеличивалось и количество лагпунктов. На недостаточное снабжение инвентарем неизменно указывалось в докладах в ГУЛАГ. В отчете за первый квартал 1948 г. говорится: «Для художественного оформления культуголков, культурно-воспитательным отделом хотя и были выделены краска, бумага, настольные и музыкальные инструменты, все же мы ощущаем большой недостаток в музыкальных инструментах».
Более откровенно по тому же поводу высказывались руководители культурно-воспитательных отделов исправительно-трудовых лагерей в составе Северного управления. Так, майор Лембриков, начальник культурно-воспитательного отдела Обского лагеря, в своем отчете за первый квартал 1948 г. отмечает: «Неудовлетворительная постановка культурно-массовой работы объясняется отсутствием материально-технических ресурсов для осуществления этой работы… на весь лагерь имеется один баян, кинопередвижка сгорела во время пожара, а новая получена в конце квартала. Нет журналов, газет, настольных игр. Только на некоторых колоннах имеются шашки, сделанные заключенными… Необходимо выделить фонды на музыкальные инструменты для кружков художественной самодеятельности».
В Енисейском лагере, развернувшем работу во второй половине 1949 г., положение с инвентарем сложилось еще более плачевное. В первый год деятельности лагеря культинвентарь попросту отсутствовал. Об этом информировал руководство ГУЛАГа и политотдела ГУЛЖДС культурно-воспитательного отдела Енисейского ИТЛ капитан Гранцев. В «Справке о культурно-воспитательной работе в Енисейском ИТЛ и Строительстве 503 на 29 декабря 1949 г.» он приводит такие факты: «До сего времени КВО никакого культинвентаря не получил и лишь в конце ноября удалось получить из Красноярска библиотеку для лагеря в количестве 5000 экз… В 1949 г. имел на весь контингент всего лишь 60 центральных газет и 20 газет «Красноярский рабочий»… ни в одной зоне мы не имеем радио, мы лишены возможности приобрести шахматы, шашки, не говоря уж об музыкальных инструментах, на которые заключенные имеют большой спрос».
Ситуация с течением времени, несомненно, менялась к лучшему. В Енисейском лагере в 1951 г. произошло видимое улучшение в деле обеспечения материально-технической базы для развертывания культурно-воспитательной работы. В докладной записке на имя начальника ГУЛЖДС по итогам работы комиссии во главе с начальником планового отдела Главного управления лагерей железнодорожного строительства подполковником А. Паниковым указывалось, что в Енисейском лагере на 1 июня 1951 г. имеется: «50 комплектов струнных инструментов, 10 баянов, 42 библиотеки с количеством книг более 20 тысяч».
В «Докладе о культурно-воспитательной работе среди заключенных Северного управления ИТЛ и Строительства 503 за первое полугодие 1952 г.» сообщается, что на 21 лагпункт имеется: «Аккордеонов — 2, баянов — 18, гармошек — 40, гитар — 107, мандолин — 121, балалаек — 110, оркестров народных инструментов — 3, духовых — 2, радиоузлов — 10, радиоприемников — 30, радиорепродукторов — 158, киноаппаратов узкопленочных — 6, широкопленочных — 7, шахмат — 465, шашек — 215, сеток волейбольных — 65, мячей волейбольных — 70, роялей — 2, пианино — 2, виолончелей — 2, контрабас — 1, флейт — 2».
Таким образом, за неполные пять лет материально-техническая база по направлению «культурно-воспитательная работа», несомненно, эволюционировала в сторону серьезного наращивания своего потенциала. Стартовав с «одного баяна» и «нескольких комплектов шашек, сделанных самими заключенными», в лагерных клубах к середине 1952 г. оказались сосредоточены десятки комплектов музыкальных инструментов, сотни наборов шахмат и шашек, спортивный инвентарь, кинооборудование и даже рояли.
Все это имущество находилось в лагпунктах, штабных городах и поселках строительства (г. Салехард, г. Игарка, п. Ермаково). Наличие в списке имущества двух роялей, несмотря на некую абсурдность их пребывания в приполярной тундре, видится едва ли не открытым вызовом если и не вышестоящему руководству, то, по крайней мере, обстоятельствам, сопровождавшим процессы эволюции строительства и культурно-воспитательной работы в лагерях Северного управления.
Одной из особенностей работы лагерной администрации непосредственно в лагпунктах стало налаживание быта заключенных. В первую очередь усилия по созданию бытовых условий для заключенных объясняются вполне прагматичными обстоятельствами — жизнь в условиях Крайнего Севера невозможна в полуразвалившихся, неотапливаемых бараках, без обеспечения теплой одеждой и определенного режима питания, усиленного по сравнению с рационом «обычных» лагерей. Меры, которые предпринимало руководство Обского и Енисейского лагерей, с одной стороны, вполне вписывались в требования ведомственных нормативов по содержанию вверенного им хозяйства в условиях Крайнего Севера. С другой стороны, по отзывам участников стройки, усилия администрации оказались необходимы в экстремальных климатических условиях и с большим пониманием воспринимались в среде осужденных.
Работа в этом направлении проводилась с использованием потенциала самих заключенных, через подразделение лагерного культсовета — санитарно-бытовые секции.
Между различными лагпунктами и лагерными отделениями организовывалось трудовое соревнование в сфере бытового обеспечения и благоустройства. Для этого определялись ориентиры для хозколлективов, разрабатывались критерии соперничества и подведения итогов, брались конкретные обязательства. Начальник культурно — воспитательного отдела СУЛЖДС капитан Бейер сообщал в ГУЛАГ в своем докладе по итогам работы за первый квартал 1948 г., что работа по обеспечению достойного быта далеко не везде поставлена на должном уровне. И хуже всего дело обстоит в 1-м железнодорожном районе (трасса п. Абезь — река Собь. —
На местах, в лагпунктах, в деле наведения порядка в жилых и служебных зданиях, на территории зоны, судя по отчетам, демонстрировался массовый энтузиазм и ударный труд, а также практически повсеместно — творческий подход в вопросе оформления внутренних интерьеров помещений. «С особой любовью и тщательностью оформлены клубы и культуголки. По инициативе бригадного культорга Головкина и четырех других отличников его бригада красочно оформила клуб колонны № 1 (плакаты, диаграммы, лозунги)», — живописует процесс и. о. начальника культурно-воспитательного отдела Северного управления капитан Ширгин.
Застрельщиками в деле преобразований лагерного быта стали, если верить отчетам, ответственные сотрудники культурно-воспитательных подразделений, инициировавшие большинство из позитивных начинаний. «Инспектором КВЧ лазарета “Чум” Чистяковой был проведен конкурс на лучшую подготовку барака к зиме. Между корпусами она организовала заключение трудовых договоров, была создана специальная комиссия, которая через каждые 10 дней проверяла работу, проведенную во всех бараках… Работники культурно-воспитательных частей и члены санитарно-бытовых секций лагподразделений систематически ведут работу по улучшению быта заключенных, проводя конкурсы, смотры, рейды по обследованию бань, прачечных, жилых бараков и др., а также устраивают совещания и беседы с хозобслугой», — рассказывается в отчете.
Сомневаться в том, что хозобслуга лагеря работала с энтузиазмом, демонстрируя примеры стахановского труда, не приходится. В ноябре — декабре в местах, где возводилась насыпь будущей Трансполярной железной дороги, температура опускается до –40…50 ºС. Несмотря на всю привлекательность системы зачетов, самые дальновидные и опытные зеки стремились использовать любую возможность, чтобы остаться на внутрилагерных работах.
Вопрос о налаживании быта в пионерных колоннах Обского исправительно-трудового лагеря стал одним из ключевых на первой партконференции Обского ИТЛ и Строительства 501, состоявшейся 13–14 января 1950 г. Начальник Обского лагеря майор Самодуров так охарактеризовал положение вещей: «Партийным организациям нужно вплотную подойти к вопросу лагеря — заниматься им, руководить лагерем. Нужно с полной силой потребовать от хозяйственной администрации выполнения приказов Министра в части создания необходимых бытовых и культурных нужд лагерному населению, ибо там, в зоне, бригаде, на колонне решается судьба физического выполнения плана, а следовательно, и наших обязательств».
На поздних этапах развития лагерного комплекса в условиях снижения объемов строительно-монтажных работ еще более повысилась активность культорганизаторов из числа заключенных по наведению порядка в лагпунктах. «Систематически организовывалось трудовое соревнование среди хозобслуги на лучшее содержание бараков, столовых-кухонь, бань и других коммунально-бытовых помещений. Культсоветы систематически заслушивают на заседаниях руководителей санитарно-бытовых секций, направляют их работу на организацию проведения рейдов, воскресников по очистке и благоустройству территории зон, проведение конкурсов на лучшую секцию, барак и т. д.», — докладывалось в культурно-воспитательный отдел ГУЛАГа в отчете за первое полугодие 1952 г.
В апреле 1952 г. политотдел ГУЛАГа утвердил «Положение о работе культорганизаторов в исправительно-трудовых лагерях и колониях МВД», впервые кодифицировав изданные ранее нормативные акты и тем самым упорядочив деятельность «добровольных помощников» работников КВЧ. В соответствии с «Положением…» культорганизаторами лагерных отделений и колонн назначались заключенные из числа «лагерной обслуги», «осужденные за бытовые, служебные или должностные преступления, отличившиеся на производстве, примерные в своем поведении». При этом указывалось, что «к работе культорганизаторов не могут быть допущены осужденные за бандитизм, разбой, побеги и контрреволюционные преступления ст. 58–1, 2, 3, 6, 8, 9 и 11 УК РСФСР».
Основными задачами культорганизаторов в соответствии с «Положением…» считались: а) повседневная работа по организации трудового соревнования среди заключенных лагподразделения, проверка результатов соревнований между бригадами, популяризация достижений отличников и передовиков производства; б) борьба за укрепление трудовой и лагерной дисциплины, за полную ликвидацию отказов от работы в данном подразделении; в) внимательное отношение к нуждам и запросам заключенных, помощь в удовлетворении их законных просьб; г) помощь КВЧ в обеспечении культурного отдыха и достойного быта заключенных, в организации кружков художественной самодеятельности, обучения неграмотных и малограмотных в кружках массово-технического обучения.
Разработанное в политотделе ГУЛАГа «Положение…» по сути легитимизировало статус и значение в лагерной жизни культорганизаторов и органов самодеятельности заключенных — культсоветов и секций, сумевших занять свою незначительную, но вполне определенную нишу в сложной иерархии формальных и неформальных ценностей советской зоны. За культорганизаторами закреплялись преимущественные права по налаживанию приемлемых условий быта и организации досуга в лагерях.
Колбаса и булочки в сталинских лагерях