Конкурс в Мюнхене был для меня окружен целым рядом приключений. В то время прямого авиасообщения между Москвой и Мюнхеном не было. Сначала надо было долететь до Восточного Берлина. Потом на специальном автобусе, который курсирует из одного аэропорта в другой, пришлось ехать в Западный Берлин. И оттуда уже лететь в Мюнхен.
Мюнхен – это первый капиталистический город в моей биографии. Как нас здесь в Москве запугивали (предупреждали), что нас будут всячески провоцировать, что могут втянуть в какое-либо непотребное действо – я не очень верил этому. Мной владела логика: какой смысл меня – певца – провоцировать. Я не изобретатель, никаких госсекретов не знаю, ни в каких стратегически важных проектах не участвовал. А предположить, что кто-то будет пытаться у меня выведать секреты вокальной технологии, я не мог. Я спокойно ходил по улицам, рассматривал все новое, необычное. Поселили нас в студенческом общежитии – очень уютном здании. У каждого из конкурсантов была отдельная комната со всеми удобствами. Мне там было очень хорошо. Только до зала, в котором проходил конкурс, было далеко ходить, а на трамвае ехать было дорого. Но, ничего, справились.
Конкурс проходил непосредственно в зале радиостанции под названием «Bayerischer Rundfunk», т. е. Баварское радио. Зал был большой, весь уставлен различной аппаратурой для звукозаписи. Претендентов на участие в конкурсе было всего… 96 певцов из разных стран. Правда, женский и мужской конкурсы проходили раздельно, параллельно и премии были тоже разделены. Каждый конкурсант должен был представить следующую программу: двенадцать романсов, охватывающих все стили и эпохи, начиная с доклассического стиля и кончая современным, три концертные арии или арии из ораторий, три оперные арии и две оперные партии. Как видите, программа очень насыщенная. На первом туре была некоторая свобода: участник сам выбирает, что ему петь. Но на втором туре жюри уже назначало, какое из заявленных произведений они хотели бы послушать. Сообщали об этом непосредственно на сцене перед выступлением. Акустика в зале была очень хорошая, поэтому петь было легко. Как я пел мне трудно говорить, но я прошел на второй тур, затем на третий. Третий тур проходил с симфоническим оркестром в большом очень красивом концертном зале. Был полный аншлаг.
На третьем туре я пел арию Ленского и каватину Владимира Игоревича из оперы Бородина «Князь Игорь». Меня приняли прекрасно. Публика была очень довольна. Вскоре объявили результаты конкурса: мне присвоили Первую премию. Другому нашему певцу Г. Селезневу присвоили Третью премию. В гала-концерте я с большим успехом повторил и Ленского и Владимира Игоревича.
Потом мне на выходе из зала кричали: «Королев – браво!» После конкурса правительством Мюнхена был дан роскошный банкет.
Журналисты не оставили конкурс без внимания.
«Мюнхенермеркур» 24 сентября 1966 г.
«Аугсбургеральгемайне» 28 сентября 1966 г.
Газета «Байеришештаатсцайтунг» 30 сентября 1966 года написала в частности
Первую премию среди женщин получила румынская певица Элана Котрубаш, впоследствии одна из ведущих сопрано мира. Среди духовых квинтетов тоже победил Советский квинтет. 22 сентября 1966 г. в том же зале состоялся Гала-концерт. Но, конкурс конкурсом, а меня еще очень интересовала знаменитая Мюнхенская Пинакотека (картинная галерея).
Я о ней много слышал в Москве. И, конечно, я не мог упустить случая и не побывать там. Фактически она представляет собой два музея, один называется Старая Пинакотека, а второй – Новая Пинакотека. Старая Пинакотека является одной из самых известных галерей мира. В ней представлены произведения таких мастеров, как Мурильо, Джованни Тьеполо, Жана Фрагонара, Рембрандта, Рубенса и других художников до XVIII века. Я с удовольствием насладился буйством красок. Более поздние картины представлены в Новой Пинакотеке. К сожалению, попасть в Новую Пинакотеку я уже не смог, т. к. времени было очень мало. Однако, несмотря на дефицит времени, и зная мою любовь к технике, мои друзья все-таки отвели меня в очень известный в Мюнхене Музей техники. Это самый большой политехнический музей в мире. Боже, чего там только нет! Все изобретения, начиная со средневековья. Все виды техники. У музея есть несколько филиалов, где располагались очень крупные экспонаты, например суда, локомотивы, автомобили, автобусы и тому подобные. Но на филиалы времени у нас уже не было. В музее мне показали знаменитую ракету ФАУ-2, которой гитлеровцы обстреливали Англию, особенно Лондон. Зрелище угнетающее. Мне больше понравились механические пианино. Какой-то механизм приводит в движение клавиши, и оно играет. Притом, не просто набор звуков, а конкретную мелодию с подходящими гармониями. Красиво и удивительно.
В Москву мы добирались тем же путем, но опять же не без приключений. Мы летели вместе с нашим духовым квинтетом, который тоже получил первую премию. Сначала мы долетели до Западного Берлина, а потом… А потом начались приключения. Выяснилось, что один мой чемодан не приехал, остался в Мюнхене на аэродроме. Сказали, что привезут следующим рейсом. Рейсы между Мюнхеном и Берлином частые, но в Восточном Берлине нас ждал самолет для полета в Москву. Что делать? У нашего руководителя Ю. Усова лицо было вытянутое и бледное. Он же за всех отвечал. Ждать всем коллективом невозможно. А оставить меня и концертмейстера он боялся, т. к. его в Москве предупреждали, что кто-то может не вернуться. Да и как добираться до Восточного Берлина? Спецавтобус, который курсирует туда, вот-вот сейчас уедет. На помощь пришли ребята из немецкого духового квинтета, которые тоже были на конкурсе и подружились с нашим квинтетом. Чтобы еще раз попрощаться, они (немцы) встречали наш квинтет в аэропорту в Западном Берлине. И вот один из участников немецкого квинтета любезно предложил нам, что как только я получу чемодан, он довезет нас на своем Фольксвагене до пропускного пункта на границе. К сожалению, сказал он, дальше границы его не пустят, поэтому до аэродрома он не сможет нас довезти. Но это уже был шанс. Мы договорились с Ю. Усовым, что он со всей делегацией едет в Восточный Берлин на аэродром, а мы с моим концертмейстером Н. П. Рассудовой, которая хотя бы немного понимала по-немецки, остались ждать. Ждали мы, к счастью, не очень долго. Быстро получили чемодан, и с нашим новым знакомым на его Фольксвагене помчались к границе. Доехали до границы, а там шлагбаумы. Что делать? А дальше «трусцой и не стонать», как пел Высоцкий, пешочком переходим границу и… смеемся, что мы вот так, как нарушители, с чемоданами, с баулами переходим границу пешком. А со всех сторон за нами наблюдают очень удивленные сначала западные пограничники, а потом и восточные. Слава Богу, на той стороне нас уже ждал бледный Ю. Усов с микроавтобусом от Аэрофлота. Мы быстро погрузились и помчались в аэропорт. Несмотря на все передряги, на самолет мы не опоздали и благополучно вместе со всеми прилетели в Москву.
Уже в Москве на свою премию в магазине «Березка» я купил автомобиль «Москвич-408». В то время купить машину за русские рубли было практически невозможно. А т. к. взрослые права водителя у меня уже были, то я сразу же и поехал. Езда доставляла мне огромное удовольствие. Некоторые люди в случаях стресса или переутомления садятся пить водку, а я помню, как часто потом, очень усталый в 12 часов ночи садился за руль и спокойно ездил по ночным, почти пустынным тогда, улицам Москвы. Хорошая погода, хорошо освещенные улицы, тихая музыка и не быстрая, спокойная езда. Уже через полчаса эта езда приводила мою нервную систему в норму, и я приезжал домой совершенно здоровым. Сейчас по таким пустынным улицам уже не проедешь, их просто не найдешь даже глубокой ночью. Я много ездил на машине. И по городу. Да и за границу на отдых в Болгарию и ГДР – мы с женой тоже ездили на машине. А при моем увлечении фотографией машина была прекрасным помощником. Я снимал не просто, что попало, а фотографировал памятники архитектуры, и особенно старинные православные храмы. Вот за ними я и «гонялся» на машине. Я узнавал, где, в каких уголках есть памятник, ехал туда на машине и фотографировал. Это тоже приносило мне сильное эстетическое наслаждение.
Однажды на своей машине я ехал в Ленинград, чтобы повидать родственников и, заодно, поснимать архитектурные памятники, которые встретятся по дороге. По пути я заехал в город Торжок, т. к. знал, что в нем есть много интересных храмов. Когда я фотографировал один из них, ко мне подошел незнакомый мужчина. Он внимательно наблюдал, что я делаю, а потом, вдруг, сказал: «А Вы знаете, что здесь недалеко находится могила Анны Петровны Керн?» Кто такая Анна Петровна Керн мне объяснять было не надо. Но я очень удивился, т. к. полагал, что она похоронена в Санкт-Петербурге. Однако мужчина меня уверил в этом, и посоветовал поехать (он видел, что я на машине) в село Прутня, что недалеко от Торжка. Там, возле храма Воскресенья Христова и похоронена Анна Петровна Керн. Конечно, я не столь близко был связан с Анной Петровной, как А. С. Пушкин, но, все же, я всю свою творческую жизнь многократно повторял в своих концертах строки, которые обессмертили её имя. Я пел это в романсе Глинки, который так и называется «Я помню чудное мгновение». Конечно, мне следовало поехать и поклониться ее могиле. Что я и сделал. Я быстро нашел село, быстро нашел храм Воскресения, а вот саму могилку без помощи местных жителей я, скорее всего, не нашел бы. Но добрые люди помогли. И вот я у ее могилы. Очень скромный необработанный камень с прикрепленным сверху крестом. На камне прикреплена табличка, где написано, кто там похоронен, и даты рождения и смерти. Я ожидал увидеть бессмертные строки:
которые были бы здесь очень уместны, но я их не обнаружил.