Он протягивает свою ладонь.
— Просто оставь меня в покое на некоторое время, хорошо?
Кайл выдвигает стул рядом с моим, когда Трей уходит.
— Ты уверена, что готова к этому?
— Я была готова к этому прошлой ночью. — Я наклоняю подбородок, чтобы посмотреть на него. — Ты должен поклясться мне, что она не уйдет от ответственности за это.
Он берет мою руку в свою.
— Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы она получила то, что заслуживает.
Меня переполняет ярость, когда я захлопываю за собой дверь, и мне все равно, кто может услышать, когда я выкрикиваю свои слова:
— Я ненавижу тебя, мать твою!
Клаудия лежит передо мной, расслабившись на больничной койке, с капельницами в руке. Одна ее рука пристегнута наручниками к перилам кровати. Я не знаю ни ее состояния, ни диагноза, и не знаю, скажет ли она мне вообще. Сейчас мне все равно.
На ее лбу натянута большая повязка, вокруг глаза темный синяк, а на шее царапины и порезы. Ее светлые волосы спутаны вдоль линии роста волос, а глаза раскосые. Я ненавижу, что она здесь, ненавижу, что ее спасли и дали ей лечение, хотя она убила Глорию.
Она смотрит вниз, играя руками, и пожимает плечами.
— Что нового, Хлоя? — На ее лице ясно читается сожаление. Она знает, что она сделала, какую роль она сыграла в смерти Глории. — Ты думаешь, я не чувствую себя плохо? — кричит она. — Думаешь, мне не приходится жить с этим чувством вины каждый день?
Я сглатываю.
— Хорошо. Надеюсь, оно будет преследовать тебя до последнего вздоха. — Я подхожу ближе к ее кровати, и она напрягается. — Ты не только вела машину в нетрезвом состоянии, но и была слишком ленива и глупа, чтобы посадить ее в автокресло. О чем ты думала? Я же сказала тебе, что заберу ее после того, как ты закончишь с посещением! — Я сжимаю руки в кулаки и не даю себе ударить ее по лицу, мой гнев берет верх.
Она потирает голову.
— Я хотела взять ее покататься. Я хотела хоть раз побыть нормальной мамой и покатать свою дочь.
— Хватит врать! Они нашли твой телефон. Ты встречалась с наркодилером. — Я обхватываю руками перила кровати и наклоняю голову вперед, пока не оказываюсь у нее перед лицом, даже не беспокоясь о том, что она может ударить меня. — Она умерла, потому что тебе нужно было накуриться.
— Пошла ты! — Слюна вылетает вместе с ее словами. — Она была моим ребенком!
Я отступаю назад, и мои губы кривятся.