Кайл позволяет мне выместить на нем свой гнев и ждет, пока я закончу, прежде чем заговорить.
— Как только я смогу, я отведу тебя к ней. Я клянусь. Я позволю тебе сказать все, что нужно, и никто тебя не остановит, хорошо?
— Что дальше? — шепчу я.
— Ты будешь горевать, а я займусь остальным. — Он наклоняет голову в сторону Трея. — Вы двое позаботитесь друг о друге.
Он переходит от меня к Трею и обнимает его.
— Я буду дома всю ночь. Приходи. Звони. Все, что тебе нужно, я здесь.
— Ты… ты останешься здесь еще? — спросил Трей, глядя на него снизу вверх.
— Конечно, — отвечает Кайл. Он говорит это без вопросов, без колебаний, не спрашивая разрешения.
На всю оставшуюся ночь я оцепенела. В гневе. Как будто я не существую и не жива. Я хожу по дому, без эмоций, утешая Трея. Я отвечаю на телефонные звонки, сообщаю информацию полиции и отвечаю на столько вопросов, сколько могу, но мысленно я отключена, я не здесь. Я ничего не чувствую, и вместе с тем, что я ничего не чувствую, я не могу пережить свою потерю.
Я ложусь спать со слезами на глазах.
Когда позже Кайл приходит в мою спальню, я не останавливаю его.
Когда он обнимает меня, пока я борюсь со сном, я не останавливаю его.
Когда я засыпаю и просыпаюсь посреди ночи, дергаясь от кошмара, и он крепче прижимает меня к себе, я не останавливаю его.
Он делает это снова и снова.
Его руки никогда не покидают моего тела. Его голос в моем ухе успокаивает.
И это подтверждает больше, чем я уже знаю.
У этого человека, которого я люблю, золотое сердце, и он заслуживает кого-то менее испорченного, менее лживого, чем я.
Глава 27
Тепло груди Кайла прижимается к моей спине, когда я просыпаюсь, а его рука лежит на моей талии — как одеяло безопасности. Мое сердце замирает, слезы закипают, когда в моей памяти всплывает вчерашний кошмар. Это был не кошмар. Это была моя реальность.
Я вздрагиваю и резко вдыхаю воздух, чувствуя себя слишком оцепеневшей, чтобы двигаться.