— Ребенок, о котором ты никогда не заботилась. Ребенок, о котором ты не смогла позаботиться.
— Я хочу, чтобы ты ушла.
— Мне все равно, чего ты хочешь. Ты будешь лежать здесь и слушать каждое мое слово, потому что это будет последний мой визит. Если они назначат тебе суд, за который я буду бороться, я приду, но это будет наш последний разговор. Ты слышишь меня? — Я показываю на нее пальцем. — Так что сиди, молчи и слушай, как я говорю тебе, как я тебя ненавижу. Слушай, как я говорю тебе, что буду бороться до самой смерти, чтобы убедиться, что у тебя будут проблемы из-за этого.
Она почесала голову.
— Говори все, что хочешь, Хлоя. Заставь меня почувствовать себя куском дерьма, как ты делала с самого детства.
Я прохаживаюсь перед ее кроватью, изо всех сил сдерживая свой язык.
— Я хочу увидеть Трея, — говорит она, ее голос скрежещет. — Я хочу сказать ему, что мне жаль, и увидеть его еще раз.
Это привлекает мое внимание, и я поворачиваюсь к ней лицом.
— Сложное дело. Он не хочет тебя видеть.
— Не лги мне, — выдохнула она.
— Если он решит, что хочет видеть тебя в любое время, я дам ему это. — Я делаю паузу, недолго раздумывая, стоит ли передавать его сообщение. — Он сказал, что ненавидит тебя и ты для него мертва. — Я передам это Трею. Прав он или нет, но он заслуживает права голоса.
Ее лицо и тон становятся злобными.
— Он может ненавидеть меня, но, будучи несовершеннолетним, он не имеет права голоса в том, что происходит в его жизни. Он не может запретить мне требовать, чтобы он жил со своим отцом, а не с тобой.
Я отступаю на шаг, ее слова застают меня врасплох. Я резко вдыхаю и выпрямляю спину, пытаясь отмахнуться от угрозы, прозвучавшей между ее словами.
— Не только нет физических доказательств того, что Майкл — отец Трея, я сомневаюсь, что он сделает шаг вперед. Хотя это хорошая попытка.
Она покачала головой.
— Вот тут ты ошибаешься. Имя Майкла записано в свидетельстве о рождении.
Я сглотнула.
— Ты лжешь.
Уголки ее рта приподнялись в холодной ухмылке.