Я закрываю рот.
— Нет.
— Я видела их, Кайл! Твои мама и папа были там!
— Может быть, по другой причине. В той больнице не один пациент, — тупо отвечаю я. — Моя мама занимается там благотворительностью.
Раздражение заливает ее лицо.
Я протираю лицо руками.
— Хлоя… мы… это. — Я теряюсь в словах. — Дай мне поговорить с мамой. — Я не могу отрицать это, потому что это звучит как моя мать — всегда хочет решить проблему и создать лучшую жизнь для кого-то. Она считает Трея благотворительной организацией.
Она жестикулирует между нами.
— Это должно быть сделано. Слишком много ужасного произошло, чтобы у нас могли быть здоровые отношения. От того, что случилось в школе, до тайны о твоем отце и теперь это. Слишком много вреда было нанесено. Нам нужно перестать обманывать себя, что у нас когда-нибудь что-то получится.
Мое сердце бешено колотится в груди.
— Или, может быть, пришло время перестать обманывать себя и понять, что между нами все может получиться. Как насчет этого, а?
Она неистово трясет головой.
— Нет. Это никогда не сработает. Я прошу тебя уйти.
— Хлоя, — умоляю я, еще одна попытка заставить ее понять, что она делает.
— Уходи! — кричит она.
Гнев пронзает меня насквозь, как пуля.
— Отлично, продолжай отталкивать людей. Не расстраивайся, когда останешься одна и будешь всю жизнь лелеять разбитое сердце, потому что ты такая чертовски упрямая.
Мои слова, кажется, придают еще больше силы ее гневу.
— Нет, я поступаю умно, чтобы остановить свою душевную боль. Пришло время перестать впускать в себя людей. Все, что я получаю, это боль и обиду.
— Что я сделал, чтобы причинить тебе боль?