Книги серии Русская литература XIX века

«Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! Как можно не любить и не беречь воспоминания о ней? Эти воспоминания наполняют душу свежестью и возвышают её, становясь для меня источником самых приятных наслаждений. Набегавшись вдоволь, сидишь за чайным столом на своем высоком креслице; уже поздно, давно выпил свою чашку молока с сахаром, глаза слипаются от сна, но ты не встаешь с места, остаешься сидеть и слушать. И как не слушать?..»

В гостиную принесли огромную мерзлую елку. Пахом долго стучал и тесал топором, устанавливая крест. Дерево наконец подняли, и оно оказалось настолько высоким, что нежно-зеленая верхушка согнулась под потолком. От ели исходил холод, но постепенно слежавшиеся ветви оттаяли, поднялись и распушились, и по всему дому запахло хвоей. Дети принесли в гостиную кучу цепей и картонок с украшениями, поставили к елке стулья и начали ее наряжать. Но вскоре выяснилось, что украшений недостаточно. Пришлось снова сесть клеить фунтики, золотить орехи и привязывать к пряникам и крымским яблокам серебряные веревочки. За этой работой дети провели весь вечер, пока Лиля, опустив голову с измятым бантом на локоть, не уснула у стола…

«Дело под вечер, зимой, И морозец знатный. По дороге столбовой Едет парень молодой, Ямщичок обратный; Не спешит, трусит слегка…»

Какая же ночь! Мороз невыносимый… Отрывки из романа «Евгений Онегин» Вот север, собирая тучи… Отрывки из романа «Евгений Онегин» Зима!.. Крестьянин, радуясь… Отрывок из поэмы «Руслан и Людмила»

Волк и журавль Волк и кот Ворона и лисица Две бочки Зеркало и обезьяна Кот и повар Кукушка и петух Лебедь, щука и рак Листы и корни Мартышка и очки Мышь и крыса Стрекоза и муравей Трудолюбивый медведь Чиж и голубь

Царь попрощался с царицею, Отправился в путь-дорогу, А царица у окна Села ждать его одна. Ждет-пождет с утра до ночи, Смотрит в поле, и даже очи Разболелись, глядя С белой зори до ночи; Не видать милого друга!..

Маленький, восьмилетний Тёма стоял рядом со сломанным цветком и с ужасом осознавал безвыходность своего положения. Всего несколько минут назад, проснувшись, он выпил чай и с аппетитом съел два куска хлеба с маслом, в общем, добросовестно выполнив все свои обязанности. Он вышел через террасу в сад в самом веселом, беззаботном настроении. В саду было так прекрасно! Он шел по аккуратно расчищенным дорожкам, вдыхая свежесть наступающего летнего утра, и с наслаждением осматривался вокруг…

«Белка прыгала с ветки на ветку и упала прямо на сонного волка. Волк вскочил и хотел ее съесть. Белка стала просить:– Пусти меня.Волк сказал:– Хорошо, я пущу тебя, только ты скажи мне, отчего вы, белки, так веселы. Мне всегда скучно, а на вас смотришь, вы там вверху все играете и прыгаете…»

Наш корабль находился на якоре у побережья Африки. День выдался замечательным, с моря дул прохладный ветер; однако к вечеру погода изменилась: стало душно, и словно из раскаленной печи на нас обрушился горячий воздух с пустыни Сахары. Перед закатом солнца капитан вышел на палубу и крикнул: „Купаться!“ – и в мгновение ока матросы прыгнули в воду, спустили парус, привязали его и устроили купальню в парусе…

Были брат с сестрой – Вася и Катя, у них была кошка. Весной кошка исчезла. Дети искали ее повсюду, но не смогли отыскать…

Голодная волчица поднялась, чтобы отправиться на охоту. Ее три волчонка крепко спали, сбившись в кучу, и согревали друг друга. Она облизала их и ушла. Хотя был уже март, по ночам деревья трещали от холода, как в декабре, и стоило лишь высунуть язык, как он начинал сильно щипать. Волчиха была слабого здоровья, мнительная; она вздрагивала от любого шума и постоянно беспокоилась о том, как бы дома без нее никто не обидел волчат. Запах человеческих и лошадиных следов, пни, сложенные дрова и темная унавоженная дорога пугали её; ей казалось, что за деревьями в темноте прячутся люди, а за лесом воют собаки…

Жила-была на свете лягушка-путешественница. Она сидела в болоте, ловила комаров и мошек, а весной громко квакала вместе с подругами. И прожила бы она свою жизнь счастливо – если бы не аист, который её съел. Но произошёл один случай…

«Она никому не принадлежала; у нее не было собственного имени, и никто не мог бы сказать, где находилась она во всю долгую морозную зиму и чем кормилась. От теплых изб ее отгоняли дворовые собаки, такие же голодные, как и она, но гордые и сильные своею принадлежностью к дому; когда, гонимая голодом или инстинктивною потребностью в общении, она показывалась на улице, – ребята бросали в нее камнями и палками, взрослые весело улюлюкали и страшно, пронзительно свистали. Не помня себя от страху, переметываясь со стороны на сторону, натыкаясь на загорожи и людей, она мчалась на край поселка и пряталась в глубине большого сада, в одном ей известном месте. Там она зализывала ушибы и раны и в одиночестве копила страх и злобу…»

Государство наше, уникальное по своим размерам, в Европейской части, где зародилась его история, представляет собой обширную равнину, окруженную пятью морями: Северным, Балтийским, Черным, Азовским и Каспийским. По этой равнине, имеющей лишь несколько возвышенностей в центре, было легко перемещаться и кочевать различным племенам, особенно в период великих миграций народов в первые века христианства. Здесь проходили скифы, сарматы, готы, гунны и авары…

«Лет сорок назад в С.-Петербурге, на Васильевском острове, в Первой линии, жил содержатель мужского пансиона, который, вероятно, до сих пор остался в памяти многих, хотя здание, где находился пансион, давно уступило место совершенно другому, не напоминающему прежний. В то время Петербург уже славился своей красотой по всей Европе, хотя и не был таким, каким мы его знаем сейчас. На проспектах Васильевского острова тогда еще не было уютных тенистых аллей: деревянные подмостки, часто собранные из гнилых досок, занимали место современных прекрасных тротуаров…»