– А-а, – с трудом выговариваю я. – Здрасьте.

– Я бы хотела встретиться с тобой в понедельник. Перед уроком или на перемене. Я хочу кое-что с тобой обсудить.

– Простите, что залезла в лабораторию, – говорю я. – Этого больше не повторится.

– Я хочу встретиться не поэтому.

– Да? Тогда… мне не хотелось видеть себя такой.

– Прости, что?

– Именно поэтому я не сдала автопортрет.

– Да, я заметила, – говорит она. – Сказать по правде, меня беспокоит твоя позиция в целом.

Я не знаю, что на это ответить, поэтому предпочитаю молчать.

– Ну что? Когда ты сможешь подойти?

– Наверное, перед уроком.

– В семь тридцать?

– Хорошо.

Я кладу трубку. Я стою в своей комнате и оглядываю стены, снимок Ингрид у пруда, рекламные картинки из журналов, которые я вырезала, потому что считала, что фотография – это здорово.

Когда рано утром в понедельник я захожу в кабинет фотографии, мисс Дилейни поднимает голову и улыбается – по-настоящему, искренне.

Мне хочется сказать: «Давайте поскорее с этим покончим. Скажите, что я не сдам фотографию, и я пойду».

Она указывает на стул напротив ее стола. Я сажусь.

– Начало года у нас не задалось, правда, Кейтлин?

Я пожимаю плечами. Она терпеливо смотрит на меня. Не понимаю, к чему она ведет.

– Честно говоря, я надеялась, что ты не станешь продолжать курс фотографии в этом году. – Ее глаза сосредоточенно смотрят на меня из-за очков в тонкой красной оправе, и, когда до меня доходит смысл ее слов, я холодею, словно у меня замерзла в жилах кровь. Мне нечего на это ответить. Я хочу просто исчезнуть.