— Расскажите, пожалуйста.

— Эту историю поведала Тере — не помню, правда, где и когда. В общем, это была одна из тех многочисленных историй на тему жизни в бараках, о чем очень любили поговорить в компании Сарко, словно все они гордились своим опытом проживания там или будто эти самые бараки являлись единственной нитью, по-настоящему связывавшей их. Случай произошел восемь лет назад, когда Сарко еще не жил в бараках, но все остальные уже были их обитателями и, кто в большей, кто в меньшей степени, были свидетелями этой истории или слышали ее. Все началось с того, что один из жителей бараков застал свою жену в постели с соседом. По версии Тере, тот человек был хорошим парнем, а вот его сосед был редкостным гадом, давно изводившим его всякими пакостями. Когда тот хороший парень увидел, что его жена наставляет ему рога — да еще с кем! — он слетел с катушек и подпалил дом соседа. Тогда, как пояснила Тере, бараки представляли собой маленькие деревянные строения, и огонь быстро распространился повсюду. Сгорели тридцать два дома. Это было драматическое происшествие, очевидно, одно из самых серьезных за все время существования бараков, однако Тере рассказывала историю как комическую. Или все мы настолько обкурились, упились пивом и наглотались колес, что нам это казалось комичным, и мы смеялись до слез, прерывая ее рассказ взрывами хохота. Мне запомнилась даже не сама история, а то, что произошло позднее, когда Тере закончила свой рассказ. Я спросил, что стало с теми двумя героями этой истории. «А в этом вся суть, — вмешался Гилье, никогда не упускавший возможности сказать что-нибудь саркастическое. — В результате любовник, сукин сын, вышел сухим из воды, а вот рогоносец хлебнул по полной. Бедняге пришлось отмотать за решеткой два года». Мы снова захохотали — на сей раз уж совсем безудержно. «Так всегда бывает, — неожиданно посерьезнев, философски заметил Гордо, проведя рукой по своим длинным волосам, залитым лаком. — Хорошие проигрывают, а плохие побеждают». «Не рассуждай как баран, Гордо! — взвился Сарко. — Такое бывает, когда хорошие — тупые лохи, а плохие — хитрые падлы». «Ну, Сарко, чувак, ну ваще, — сказал Тио, и тон его был такой простодушный, что я сначала воспринял это как некую форму иронии. — Только не говори, что тебе бы хотелось быть хорошим парнем». Сарко задумался над его словами, но потом заметил, что мы уже не смеялись и ждали его ответа. «Конечно, а тебе не хотелось бы? — произнес он. — Но я предпочитаю быть плохим парнем, а не лохом». Слова Сарко были встречены шквалом одобрительного хохота. На этом все и закончилось.

— Вы хотите сказать, что в то лето Сарко был в ваших глазах не только прирожденным победителем, но и хорошим парнем, которого жизненные обстоятельства превратили в преступника, «поджигателя»?

— Нет. Я просто рассказал вам одну маленькую историю, являющуюся частью моего большого повествования. Можете трактовать ее по своему усмотрению, но не раньше, чем я закончу весь рассказ. Не забывайте, пожалуйста: я готов описывать события, но не давать объяснения.

— Хорошо. В таком случае я попрошу вас рассказать кое о чем. Как вы упомянули, Генерал заплатил вам за вашу добычу из Ла-Монтгоды двадцать пять тысяч песет. По тем временам это были приличные деньги. Что вы сделали с ними?

— Сразу истратили. Мы всегда так поступали. Деньги уходили у нас, как песок сквозь пальцы: вечером у нас могло быть двадцать пять, тридцать тысяч песет, а утром — уже ничего. Так у нас было заведено. Конечно же, деньги мы тратили все вместе, а не только с теми, кто участвовал в деле.

— Когда говорите «все вместе», вы имеете в виду вашу компанию?

— Разумеется.

— И так происходило каждый раз? Вы всегда распределяли деньги поровну между всеми?

— Более или менее. Иногда мы делили выручку на всех, а порой оставляли ее, так сказать, в общем котле. Но в любом случае деньги принадлежали одинаково всем, и все мы тратили их сообща.

— На что вы их тратили?

— На выпивку, еду, сигареты. И, естественно, на наркотики.

— Какие наркотики вы употребляли?

— Гашиш. Также колеса: бустаид, артан и тому подобное. Иногда мескалин. Кокаин — нет.

— А героин?

— Героин появился позднее, как и кокс. Не припомню, чтобы в те времена кто-то принимал героин в китайском квартале.

— Даже Сарко?

— Да.

— Вы уверены?

— Абсолютно. То, что он якобы с тринадцати-четырнадцати лет сидел на героине, — чушь. Одна из многих легенд, придуманных о его персоне.