Сара входит в дом, бросает в холле рюкзак и направляется на кухню перекусить. У нее есть час, чтобы отдохнуть между уроками в школе и работой няней. Стоит ей открыть холодильник, как на плечо ложится рука матери, Роберты.

– Не хочешь рассказать, что происходит? – требовательно спрашивает она.

– Я хочу поесть, – отвечает Сара, начиная нервничать.

– Я имею в виду в школе. Сегодня мне звонила учительница математики. Она сказала, что за последние две контрольные ты получила «неудовлетворительно». И в домашней работе много ошибок. Я понятия не имела, что все так плохо. Мне за тебя стыдно.

– Прости, мам, но задания были действительно трудными.

– Это не оправдание. Мы с папой не раз говорили тебе, что надо попросить о помощи, если что-то не понимаешь. Учителя в школе как раз для этого. Как думаешь, почему мы живем там, где расположены самые дорогие школы? Из-за тебя я выглядела так, будто не знаю, что происходит с моей дочерью. Иногда мне кажется, что ты просто ленишься, – Роберта стремительно покидает кухню.

Рука Сары соскальзывает с дверцы холодильника. Вместо голода ее заполняет стыд. Конечно, надо было раньше рассказать родителям и попросить их помочь с математикой. Но Сару пугало, что мама опять будет в ней разочарована. Это хуже, чем плохие оценки. Сара часто думает и надеется, что проблемы исчезнут сами собой, если их игнорировать. И черт с ними, с этими оценками! Может, она вовсе не хочет поступать в колледж. Тогда и о математике беспокоиться не придется.

Вечером, когда Сара вернулась домой, проработав несколько часов няней, родители усадили ее на диван, чтобы поговорить. Отец, Джерри, взял дочь за руку.

– Милая, мама рассказала мне о твоих проблемах с математикой. Она сказала тебе, что не стоит волноваться и мы возьмем репетитора? Мы с мамой хотим тебе помочь.

Роберта ласково улыбалась дочери, словно не было той вспышки гнева у холодильника.

– Хорошо, – кивает Сара и уходит в свою комнату. Там она ложится на кровать, свернувшись калачиком. Ей стыдно и грустно. Должно быть, с ней что-то не так, ведь лучше от того, что родители готовы помочь и нанять репетитора, не стало. Может, тогда она сдаст математику. И будет, как всегда, скрывать, что чувствует. Она напоминает себе привидение в собственном доме, но это единственный способ здесь выжить. Ведь несколько часов назад мама ругалась и кричала, а сейчас улыбается, будто ничего и не было. Теперь перед ней другая мать, внимательная и заботливая, готовая помочь. Сара считает, что с ней происходит что-то неладное, потому что раньше она не реагировала так остро. Может, она сходит с ума?

Сара выросла. И вот она стучит в дверь дома матери, чтобы отвезти ее на маммографию. Роберта способна сама вести машину, но каждое медицинское обследование так ее нервирует, что она настаивает на присутствии Сары. Пришлось отменить встречи с несколькими пациентами, с которыми женщина проводит сеансы лечебной физкультуры, чтобы быть у матери вовремя. И почему ей никто не открывает? Сара набирает номер, мама отвечает сразу.

– Со мной Линда, она везет меня в клинику. Ты так и не ответила, поэтому я попросила ее, – голос Роберты звучит решительно.

– Мама, мы с тобой все обсудили в понедельник, я сказала, что заеду за тобой в десять.

– Я такого не помню. Ты говорила, что постараешься. На тебя нельзя полагаться, поэтому я попросила Линду. Мы почти приехали, мне надо идти, – Роберта отключается. Ошеломленная Сара стоит на ступеньках дома матери.

На несколько мгновений она впадает в ступор. Что это было? В голове всплывает разговор с мамой в понедельник: она четко сказала ей тогда, что приедет. Она сходит с ума? Стала часто терять ключи – может, проблемы со здоровьем? Или на нее действительно, как сказала Роберта, нельзя положиться? Мама всегда знала, как сделать больно. Линда в самом деле решила, что она ужасная дочь! Приходится еще заниматься в субботу делами, вместо того чтобы отправиться на природу с друзьями по клубу хайкинга. Роберта совершенно не думает о ее планах. Когда это закончится?

Размышления о маме наводят на мысли о других отношениях, к тому же Сара, кажется, влюбилась. Она одна уже год, и вот наконец в ее жизни появился Карлайл. Они встречаются уже четыре месяца, все просто… замечательно. Сара не верит, что ей так повезло. Сейчас они планируют совместную поездку в длинные выходные. Карлайл очень любит кататься на лыжах и хочет отправиться в горы. Сара мучится, не знает, как сказать, что не может себе этого позволить. Ей стыдно, и она кажется себе ущербной. Что подумает о ней друг, когда узнает, что она еще не выплатила образовательный кредит?

Да, Карлайл чудо, это правда, никогда никого не осуждает, но Саре трудно представить, что ее можно принять такой, какая она есть, и не пытаться, например, переиначить ею сказанное. Что подумает Карлайл, если она предстанет не в лучшем свете? Сара не знает, поэтому все время находит причины отложить поездку. Ей кажется, что Карлайл может вскоре решить, что она не воспринимает их отношения всерьез.

История Сары – пример газлайтинга и того, как он влияет на самооценку и жизнь дочери в целом. Давайте рассмотрим три эмоции, чаще всего возникающие вследствие газлайтинга: вина, гнев, стыд.

Вина возникает, когда мы считаем, что поступили неправильно, вразрез с определенными принципами. Вина плоха тем, что мы часто испытываем ее в случаях, когда на то совсем нет объективных причин, когда мы разочаровали кого-то другого, а не себя. Именно это нередко случается с дочерьми матерей-нарциссов. И все же вина нужна: мы не хотим отказываться от этого чувства, ведь без него не поймем, когда поступаем правильно, а когда нет. Например, если вы задели на парковке машину, помяли, скажем, бампер, и уехали, не оставив записку, можно предположить, что вас будет мучить совесть. Однако не стоит испытывать чувство вины: