По его тону я поняла, что он, как и Лепид, мигом смекнул, что под доспехами скрывается вовсе не мужчина.

Я сорвала с головы шлем и не без удовольствия воззрилась на его растерянную физиономию.

– В-ваше величество, – заикаясь, пробормотал он. – Я… Такая честь…

– В твой дом легко войти, – сказала я. – На всякий случай поясняю, что это похвала.

– Надеюсь, грабители придерживаются иного мнения, – со смехом отозвался он. – Правда, однажды я уже обновлял здесь обстановку. Могу сделать это и снова. Только на сей раз Фульвия будет против.

– Я имела в виду, что у тебя чувствуешь себя непринужденно.

– Ну, уж царица должна чувствовать себя непринужденно повсюду.

– Царица может пойти куда угодно, ты прав, – сказала я. – Но чувствовать себя непринужденно – нет, это большая редкость.

– Раз так, давайте наполним наши чаши!

Антоний подал знак служителю, и тот вынес великолепные золотые чаши.

– Бери!

Я посмотрела на чашу.

– Ты угощаешь своих гостей вином из таких сосудов?

– Да, а почему бы и нет?

– Но они же из чистого золота!

– Ну и что, а какое для них можно найти лучшее применение? Разве они не предназначены для вина?

Он взял чашу, церемонно вручил ее Птолемею и собственными руками наполнил до краев.

– Это цекубское, – сказал он. – Пей, сколько пожелаешь!

Птолемей просиял: значит, хозяин дома считал его взрослым!

Я огляделась по сторонам.