– Замечательные костюмы, – заметила я, глядя на шлемы, тюрбаны, щиты, пелерины, высокие сапоги.

Потом я внимательно присмотрелась к Антонию. На его темных кудрях красовался венок из плюща, а пурпурная туника, в отличие от одеяния Цезаря, оставляла открытыми могучие мускулы его рук.

– Кто ты? – спросила я.

– О, я тот, кто пробует вино, – ответил Антоний. – Это подходит мне лучше всего.

Неожиданно мне вспомнились его познания в области вин и виноградников – давным-давно, на празднике в Александрии.

– Похоже, ты настоящий Дионис, – признала я.

– Это всего лишь увлечение, – отозвался он. – Что бы ни говорили недоброжелатели, винопитие – не главное мое занятие.

– А каково же главное? – Мне было любопытно, кем он себя видит.

– Я солдат, – сказал он. – И правая рука Цезаря.

– И у тебя нет более высоких устремлений?

Он искренне удивился.

– А какие устремления могут быть выше?

– Быть первым в мире, а не помощником.

– Быть помощником Цезаря – это и значит быть первым во всех отношениях.

– Итак, у тебя будет несколько жен? – спросила я. – Надо же. Тебя теперь надо называть «Юлий Юпитер», но этого недостаточно. Ведь в качестве Юпитера тебе пришлось бы довольствоваться одной Кальпурнией, твоей Юноной.

Когда после долгого перерыва мы с Цезарем встретились наедине, его намерение стать многоженцем по-прежнему вызывало у меня ярость.

– Это вздор! – холодно заявил он. – Я не просил сенат ни называть меня Юлием Юпитером, ни разрешать мне иметь нескольких жен. О боги! Мои враги распространяют самую несусветную ложь, а ты, – он посмотрел на меня сурово, – им веришь! Вот, оказывается, какого ты обо мне мнения! С врагами все ясно, от них я ничего другого и не жду, но чтобы ты, моя…

– Да, твоя – кто?

Пусть ответит!

– Моя любовь, моя душа, мое второе «я».