Молодые люди удалились, и Октавия подвела ко мне нового гостя – высокого стройного мужчину. Его действительно украшали складки тоги.

– Я хотела бы представить тебе Витрувия Поллиона, – с воодушевлением произнесла она.

– Знакомство с вашим величеством для меня высокая честь, – проговорил Витрувий, низко кланяясь.

– Цезарь ценит его как специалиста по военной технике, – сказала Октавия, – но для всего Рима он – знаменитый механик и зодчий. Ему ведомы тайны воды, древесины, камня, и он работает с ними для нас.

– Я имел честь служить под началом Цезаря в его походах в Галлию и Африку.

Африка! Значит, он участвовал в последней войне, и мне стоит поблагодарить его за то, что он поспособствовал успеху кампании. Цезарь был многим обязан своим военным механикам.

– Боги благословили Цезаря, если рядом с ним такие люди, как ты, – искренне сказала я.

Потом мое внимание привлекла еще одна женщина. Она пришла одна, но, похоже, искала кого-то среди гостей. В ее осанке и манере держаться было нечто особенное, и я спросила о ней Валерию.

– О, это Клодия, – ответила та. – Надо же, она еще жива, а я о ней чуть не забыла! – Валерия покачала головой. – Клодия была любовницей Катулла и Целия – в разное время, конечно. Теперь обоих нет в живых, да и сама она уже не молода. Должно быть, подыскивает очередного возлюбленного, а где это делать, как не на празднике?

Я была озадачена римской свободой нравов, сочетавшейся с угнетением женщин. У них нет даже собственных имен, и они вынуждены носить имена отцов. Их выдают замуж, чтобы заключать политические союзы, и разводятся с ними точно так же, в силу сложившихся обстоятельств. Они не имеют политических прав, не могут занимать государственные должности или командовать войсками. С другой стороны, здешние женщины имеют право владеть собственным имуществом, могут разводиться по собственному желанию и, в отличие от гречанок, участвуют в публичных мероприятиях вместе с мужьями. Во многих отношениях они держатся наравне с мужчинами.

Похоже, замужние женщины здесь заводят любовные интрижки – даже добродетельная и уважаемая Сервилия и Муция, жена Помпея… Что же говорить о других? Правда, мужчины не скрывают своих любовных связей, а женщинам приходится таиться. Однако не всем – если посмотреть на Китерис и Клодию. И почему «жена Цезаря» должна быть «вне подозрений», когда сам Цезарь волен вести себя как угодно?

И как, интересно, вписываюсь в эту картину нравов я, чужеземная царица?

Зазвучали трубы, и все притихли. В зал вошел Цезарь.

Он был далеко не самым рослым и могучим из присутствующих, но перед ним расступались, давая ему дорогу. Люди пятились, чтобы освободить для него место. На какой-то момент воцарилось полное молчание, словно Цезарь стоял не в центре толпы, а среди камней.

– Добро пожаловать, друзья! Добро пожаловать! – произнес он звонким голосом, и в тот же миг в зал вернулось оживление.

Цезарь пришел один, без Кальпурнии. Не потому ли он явился так поздно?

– Египетская музыка! – скомандовал он, и помещение снова наполнили незнакомые римлянам причудливые мелодии.

Когда Цезарь обернулся и посмотрел на меня, на лице его не отразилось никаких эмоций. Добрый это знак или дурной, понять я не могла. Так было рядом с ним всегда.

– Египетским праздником правит царица Египта! – возгласил Цезарь, а потом шепнул мне на ухо: – Ты выглядишь как шлюха.

– А вилла, твоими стараниями, похожа на публичный дом, – ответила я. – Мне пришлось нарядиться, чтобы соответствовать обстановке.