– Его зовут Птолемей Цезарь, – ответила я нарочито громко.

Послышался тихий гомон. Все услышали мои слова, поняли их значение и теперь ожидали реакции Цезаря.

Он смотрел, как Цезарион потянулся и коснулся ручонкой его сандалии. Потом Цезарь нагнулся и поднял ребенка. Он держал его высоко и медленно поворачивал из стороны в сторону, чтобы все могли видеть.

– Птолемей Цезарь, – произнес он четко. – Полагаю, тебя называют Цезарион, «маленький Цезарь». Быть по сему.

Цезарь отдал ребенка мне. На меня он при этом не смотрел, но все же коснулся щеки малыша.

– Благодарю тебя, Цезарь, – выговорила я. – Мы твои навеки.

– Как ты посмела так поступить? – грозно вопрошал Цезарь.

Глаза его пылали гневом.

Мы находились в опустевшем атриуме, среди мусора и остатков еды.

– У меня не было другого выхода, – сказала я. – Настал подходящий момент. Все собрались на праздник Египта…

– Ты обманула меня, – перебил меня Цезарь. – Ты повела себя как рабыня.

– Только потому, что ты сам отнесся ко мне как к рабыне.

Он попытался возражать, но на сей раз я оборвала его:

– Я не рабыня, рожающая господину сыновей-бастардов! Я царица! Ты сделал меня своей женой на церемонии в Филах. Как смеешь ты игнорировать нашего сына?

– Потому что обычаи Рима не признают его законным! – прорычал Цезарь. – Неужели ты не понимаешь? К чему это представление?

– Помимо обычая и закона, существует еще и мораль! – заявила я. – Не признавая его публично, ты оскорбил меня и его. Мне не нужны права и законы. Или ты думаешь, что меня интересует, унаследует ли он твою собственность? Он получит сокровища Птолемеев!

– Если я позволю ему, – напомнил Цезарь. – Если я позволю Египту сохранить независимость.

– Я ненавижу тебя! – воскликнула я.

– Не меня. Ты ненавидишь истинное положение дел, а оно таково, как я описал. И говори потише. Мы не в силах изменить ситуацию. Я не могу вернуть Египту его фараонов. И не желаю этого. Дела обстоят так, как есть. Возможно, в иные времена мы не были бы столь сильны, как сейчас.

– Да, уж ты-то силен, – проворчала я.