— Принято, — отрезал Кроуфорд, резко развернувшись на пятках и устремившись прочь. Его желваки играли, а в глазах плясало пламя. То самое, адское.
У входа стояло множество черных машин, и лишь один джип среди них особенно выделялся. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что все эти «игрушки» принадлежат Кроуфорду и его охране. А главный экспонат — только главарю.
— Ты ограбил таксопарк? — съязвила я, пытаясь шутить. Но Алекс был слишком глубоко в своих мыслях, чтобы услышать мои слова.
Мужчина посадил меня в авто, после чего обошел его и разместился рядом. Но не успела я пикнуть, как он протянул руки и заграбастал меня в свои объятия, затянув на колени.
— Это еще зачем?! — просунув руки между нами, попыталась отстраниться, но Кроуфорд надавил на мою шею, заставляя прижаться к мужской груди. Замерев на секунду, я услышала, как он делает глубокий вдох и медленно выдыхает. Будто с облегчением. — Эй, что ты там делаешь? Отпусти!
— Сиди молча, — фыркнул он, наглухо фиксируя руку на моей талии, другой продолжал удерживать шею.
— Что это за телячьи нежности, альфа? — поддела я мужчину, надеясь, что подобное заставит его прийти в себя и дать мне расслабиться вне его энергетики. Без объятий и любых касаний.
— Учитывая твою способность наживать проблемы на пятую точку, я обеспечиваю безопасность в первую очередь себе, — тем же тоном ответил мужчина, нагло издеваясь.
Слегка подняв на него взгляд, я не поверила своим ушам. Альфа умеет шутить! Это вызвало ухмылку. Но тут же стало не по себе. Говарду ведь сейчас не особо весело.
— Тогда поверни меня лицом к окну, — без капли иронии попыталась настоять я на своем. — Во-первых, у меня нет желания пялиться на шею всю дорогу. Во-вторых, хочется наконец-то увидеть улицу. С подвала твоего дома обстановка не просматривается.
Подумав немного, Алекс неожиданно выполнил просьбу. Я осталась сидеть у него на коленях, но могла сделать вид, что это не так. Мой взгляд жадно цеплялся за прохожих, магазины, кофейни, школу… Я словно пыталась наверстать то, что потеряла за эти дни, и забыть весь ужас, как вдруг…
— Алекс! Бог мой… Неужели… — закричала я, подскакивая на месте. Там, по тротуару, спокойно шла Клара. Ее кудряшки трепал ветер, хотя школьная форма сидела как влитая. Я стучала по стеклу кулаками, разбивая их в кровь, но услышать меня она не могла. Слишком далеко. — Останови! Останови же!
Глаза стали мокрыми, голос сорвался и охрип. Я молила его остановить, обещала все на свете. Отдала бы душу за возможность обнять сестру. Почувствовать, что она жива, счастлива, все еще помнит и любит меня. Это был так важно. Жизненно необходимо. Как кислород!
— Альфа? — не выдержав, подал голос водитель. Даже сердце бесчувственного робота дрогнуло.
Но только не Алекса Кроуфорда. Он даже не моргнул, бесцельно глядя вперед. Лишь проронил пару слов:
— Приказа останавливаться не было.
Машина продолжала свой путь, время от времени останавливаясь на светофорах, все дальше и дальше отъезжая от Лондона и… Клары. Время летело незаметно. Я уставилась перед собой на сидение водителя и утонула в спутанных мыслях. Пыталась понять, за что Кроуфорд так поступает со мной, зачем так наказывает.
Но ответ был прост — он жесток. Как животное. В диком лесу действует один необратимый закон — ты должен быть НАД всеми: над врагом и другом; над женой и любовницей. Стоит дать слабину — и все. Больше ты не главный.
— Ты хочешь подчинить меня, сломав все кости и срастив их так, как тебе угодно. Воспитать очередного верного солдата, выполняющего твои приказы по щелчку пальцев, — устало пробормотала себе под нос, будучи уверенной, что Алекс слышит каждое слово. Его рука все еще по-свойски лежала на моем животе. — Но я не оборотень. Мои чувства — человеческие. Сигарета… Когда ты куришь, выдыхаешь дым… Его больше нельзя вернуть обратно. Сердце Питера тоже не вернуть в его тело, Говарда не воскресить, и нет больше ничего, способного сделать тебя человеком в моих глазах.
Молчание длилось чертовски долго. Я бы даже решила, что Алекс уснул, если бы его пальцы под конец моей речи не сомкнулись, будто от внезапного импульса. Как вдруг он отчеканил ледяным голосом: