— Отлично. Лизхен, видишь, опять нужна твоя помощь. Найди колокольчик и отнеси маме. Если ей что-то понадобится — она позвонит, и мы услышим.

— Я могу с ней посидеть!

— Лиз, ты видишь, сколько здесь дел, — нам без твоих рук не справиться. Лучше ты отнеси колокольчик и приходи нам помогать. Это важно.

Лиз деловито отправилась выполнять важное поручение.

Тем временем вернулся Клаус, спросил, как дела, и пошёл проведать жену и сына.

— Пап, — остановил его Басти, — нам нужен короб, который свободный в подвале. Осколки складывать. А я без тебя не донесу.

Клаус улыбнулся и потрепал сына по макушке.

— Хорошо, начальник. Я сейчас на минутку зайду к маме и достану вам короб.

Малыши изо всех сил помогали прибираться, и девушки только успевали следить, чтобы дети не порезались. Тиль порывался пойти на дневную дойку, но коровы были на дальнем пастбище, поэтому отец сказал, чтобы он сидел дома и лечил ногу. Доить отправились Клаус и Марьяна. Девушки убрались на кухне и ушли приводить в порядок спальню. Валя и Тиль взялись готовить обед, а заодно и ужин на девять человек, что тоже было не самой простой задачей.

Тиль изо всех сил старался не показывать, как больно ему двигаться, а Валя старалась не показывать, что жалеет его. Поэтому строго велела не путаться у неё под ногами, а сесть на лавку и чистить картошку, резать лук, морковь, сало и шинковать капусту. Тиль засмеялся на «не путаться под ногами» — он был почти на голову выше, — но послушался.

День прошёл в суете и делах — обычных и добавившихся после погрома, — а также в попытках убедить Марту лежать, а малышей не лезть без конца к матери. Вале хотелось улучить момент и поболтать с Наташей — её очень интересовало, что это за Зденек, при взгляде на которого так смущается подруга. Вдруг там складывается что-то хорошее для Наташки? Но к вечеру все валились с ног от работы и пережитых волнений. Сразу после вечерней дойки и общего ужина Клаус повёз девушек в лагерь, не забыв выдать им почти ведро картошки и кусок сала.

Марта всё-таки встала — укладывать малышей, Валя заканчивала вечерние дела, Тиль как мог помогал, но девочка видела, что он кривится от боли. В конце концов она категорически потребовала, чтобы тот сел, выдала ему нож, бак и гору овощей для скота, а сама принялась за посуду. Время от времени стук ножа по доске затихал. Вернувшийся Клаус увидел, что Валя с полыхающими щеками моет посуду — так, будто это вопрос жизни и смерти, а Тиль не сводит с неё глаз, забыв, что он вообще что-то делал.