– Я потомок из рода его двоюродного брата, – уточнил старик, протягивая Лексосу руку. – Франциско, очень приятно.

Долголетие стратагиози передавалось следующим поколениям лишь по крови и не распространялась на братьев, сестер и супругов. Если бы мать Лексоса выжила, ему пришлось бы наблюдать за тем, как она медленно увядает. Однако он увидел нечто иное, хотя никак не мог вспомнить, что именно.

– Взаимно, – ответил он на приветствие Франциско.

– Что ж, садимся? – предложил тот. – Полагаю, вот-вот подадут первую перемену блюд.

Некий заботливый слуга выделил для Лексоса место рядом с Тарро, но юноша не стал спешить и подождал, пока все усядутся. Он не хотел казаться отчаявшимся, тем более в первый же день. Важные вопросы можно обсудить и потом, а сегодня лучше напомнить Тарро о его симпатии к Лексосу.

Кроме Франциско, Джино и стратагиози за столом собрались сплошные незнакомцы, но Лексос сообразил, кто из них является отпрысками Тарро – по тонким губам с опущенными уголками. И все они и впрямь были детьми. Четыре девочки и четыре мальчика – от девяти до семнадцати лет. Лексос плохо умел определять возраст на глаз, в том числе из-за долгой жизни, но вполне мог отличить взрослого от ребенка.

По сравнению с мягкими круглыми лицами и румяными щечками детишек Джино выглядел как умудренный годами старик, но зато у каждого из них был острый взгляд, которого ему так отчаянно не хватало.

Впрочем, Джино выглядел собранным. Лексос иногда наблюдал за ним, слушая вполуха диалог Франциско и Тарро. Мальчишка сидел за столом, скрестив руки на груди и не притронувшись к закускам. Пожалуй, подход был разумный, но Джино многое терял, решил Лексос, угощаясь баклажанами под сыром.

Вскоре принесли главное блюдо – рыбу с овощами. Младшая Домина спихнула все овощи со своей тарелки прямо на пол. Тарро тем временем рассказывал, сколько денег и времени было потрачено на обстановку гостиной. Лексос подозревал, что в конце трапезы будет разбираться в планировке дворца. Франциско энергично кивал с набитым ртом, пока Тарро вещал, из какой древесины сколочены стулья.

Признаться, юноша ожидал более увлекательной беседы, а не этой скукоты, от которой хотелось уши оторвать. К сожалению, после выбора Тиспиры и позорного выступления Васы на собрании стратагиози было особенно важно создать приятное впечатление, и Лексос старался уделять все внимание байкам Тарро.

Лексос положил в рот кусок рыбы, когда с противоположного конца стола раздался сдавленный вопль, сопровождаемый громким треском. Юноша едва не подавился, и Тарро принялся с силой хлопать гостя по спине.

– Ну-ну, все в порядке, – приговаривал он, пока Лексос заходился диким кашлем. Наконец от особо мощного удара кусок непрожеванной рыбы выскочил из горла. – Ты живой?

– Прошу прощения, – горячо извинился Лексос. – Крик застал меня врасплох. Что случилось?

– Да просто мои дети ругаются, – отмахнулся Тарро. – Карима, извинись, пожалуйста. Смотри, что ты наделала.

Карима, младшая Домина, послушно встала. Обеденный стол доходил девочке аж до груди.

– Мне правда жаль, папа, – прошептала она тонким голоском. – Я немного увлеклась, разговаривая с Марко.

– О чем же? – строго поинтересовался Тарро, и в гостиной повисла тишина.

– Это личное, – ответила Карима, зардевшись.

– Что ж, решите все между собой. У меня не хватает терпения на ваши глупости.

– Хорошо, – ответила девочка и покосилась на брата, который был лет на шесть старше. – Слышал, что папа сказал?