— А что у вас там?
— Там примерно полтораста человек, которых вы отрезали своей баррикадой, — ответила она. — Вам ведь не нужен бунт, плачущие дети и чтобы кто-нибудь умер от жажды? Поверьте, это продать будет гораздо труднее, чем идею захватить автобус. Так что если вы хотите по-прежнему выглядеть миротворцем, вы позволите им пройти, получить еду и воду и вернуться на место.
— Я бы рад, что вы, — сказал он огорченно, — только ребята мои, сами понимаете. Старались, машины двигали. Ну представьте, чего тут начнется, если всем ходить туда-сюда. Пропадет, так сказать, интрига. Неинтересно. — Он задумался и почесал подбородок; вид у него в самом деле был озадаченный. — А давайте вот как: вы сами им отнесете. Возьмете, не знаю, человек десять, больше не надо, и вот вас мы пропустим. В знак, как говорится, доброй воли. Ну что, уговор?
И опять протянул грязную ладонь, которую теперь женщине из Майбаха пришлось-таки пожать, чтобы скрепить соглашение. А она во второй раз рассердилась на себя за то, что слишком устала и даже не может скрыть досады. На болтливого убийцу полицейских пришлось потратить гораздо больше времени, чем предполагалось, а проблема тем не менее осталась нерешенной и сулила в будущем новые осложнения, с которыми тоже предстояло разбираться.
— Скажите, на что вы рассчитываете? — все-таки спросила она, прежде чем протиснуться между крошечной Киа и двухтонным Лендкрузером Прадо, который строителям баррикады явно оказался не по силам и потому был сдвинут совсем чуть-чуть. — Просто любопытно, как вы себе представляете, что будет дальше?
Худой темноволосый человек смотрел на нее, по-птичьи склонив голову набок. Взгляд у него был трезвый и пристальный и совсем не клеился к легкому шутливому тону.
— Вы ведь не говорите, что тут на самом деле творится, — сказал он вместо ответа. — Так что посмотрим. По обстоятельствам будем соображать.
Когда баррикада осталась шагах в двадцати, невысокий охранник сказал негромко, глядя себе под ноги:
— Минут десять дай мне. Я догоню.
Большая женщина едва заметно покачала головой.
— Не сейчас, — сказала она. — Я скажу когда.
— И чего, ты реально отдашь им еду? — спросил он, по-прежнему не поднимая глаз.
Как ни странно, вопрос был задан без ехидства, это было нейтральное уточнение, обычная рабочая сверка, и она ответила так же просто:
— Не всю. Раздадим палеты три-четыре, потом уже не понадобится.
Ее бледный спутник кивнул. Оба одновременно посмотрели на часы и ускорили шаг.
— Я знаешь чего не понял? — сказал он после паузы. — Зачем этот черт пистолет свой отдал узкоглазому. Чё-то мне не показалось, что они такие уж кореша.
Женщина из Майбаха улыбнулась. Все же она была незаменима, и приятно было лишний раз напомнить об этом.
— Вот потому и отдал, — ответила она. — Чтобы ты убил не его, а того, второго.
Потом она вытащила из кармана влажную салфетку и тщательно, палец за пальцем вытерла правую руку. ПОНЕДЕЛЬНИК, 7 ИЮЛЯ, 15:22