Рыжий водитель ИВЕКО спал на удобной лежанке в задней части кабины, задернув шторки. Холодильную установку он выключил еще ночью, но особенного беспокойства пока не испытывал: температура в будке рефрижератора держалась долго. Как и у юного таджикского Газелиста, напарника в этом рейсе у него не было, и просторное спальное место принадлежало ему целиком. Там-то он и провел всю ночь и половину дня, и причин тому было две. Во-первых, все опытные дальнобойщики умеют долго спать впрок и такой возможностью пренебрегают редко. А во-вторых, его всерьез насторожили вопросы русской женщины с блокнотом, которая утром записала номер его грузовика и как-то нехорошо заинтересовалась характером груза, запертого в фургоне под двумя таможенными пломбами. Вернувшись к себе в машину, он закрылся изнутри, спрятал подальше накладные и ключ от полуприцепа, съел полторы копченых колбаски и помидор и затем рассудил, что вступать с любопытными соседями в дальнейшие переговоры и даже рассиживать за рулем у них перед носом не только не обязательно, но и неразумно. И, чтобы не внушить им какие-нибудь новые вредные мысли, забрался в спальник и дал себе слово без острой необходимости его не покидать. Необходимость пока возникла всего дважды: в начале одиннадцатого он тихонько спустился из кабины через пассажирскую дверь и помочился на заднее колесо тягача. А в полдень ненадолго сел за руль и отогнал ИВЕКО на триста метров назад, выполняя просьбу вежливого незнакомца в очках, который объяснил ему по-английски, что маневр нужен людям в начале колонны и все ему будут очень благодарны. С этого момента он считал свой долг вежливости выполненным и потому искренне возмутился, когда через два часа снаружи опять постучали, и решил притвориться, что все еще спит и никакого стука не слышит. Он лег поудобнее, закинул руки за голову и снова закрыл глаза. ПОНЕДЕЛЬНИК, 7 ИЮЛЯ, 13:35

— Ну мы же никуда не пойдем, правда? — спросила женщина в белом Ниссане, отпустила одну из сонных дочерей, нервно заправила крашеную прядь за ухо и тронула мужа за плечо. — Алик, мы не пойдем, да? Он какой-то фанатик, по-моему. Сумасшедший. Как он на меня зыркнул, ты видел?.. У них там секта какая-нибудь или что-то похуже, точно тебе говорю.

Муж не ответил — то ли не услышал, задумавшись, то ли был не согласен и подбирал аргументы. Темноволосая девочка, которую больше не обнимали, потерла глаза и принялась со скукой смотреть в окно. Ее сестра уже снова спала, приоткрыв рот.

— Алик! — позвала женщина и наклонилась вперед, разбудив и вторую дочь. — Посмотри на меня. Мы не пойдем. Приходит какой-то тип, рожа уголовная... Может, они просто хотят, чтобы мы оставили машину. Не знаю, заманить нас куда-нибудь, да мало ли что им нужно? А этот ходит и прощупывает. Ищет дураков, которые поведутся.

Эти два утверждения насчет зловещих намерений маленького таксиста и его пособников, сделанные одно за другим, несомненно противоречили друг другу, и даже сама говорящая, похоже, это заметила, потому что продолжила быстро, пока муж не успел перебить ее:

— И потом! Даже если это правда. Ну ладно, хорошо, у них есть вода. И как они собираются?.. Ты представляешь, что там сейчас начнется у них? А мы с девочками. Я даже думать не хочу, Алик, мне страшно даже думать. Нет, пускай они сами там разбираются. Та женщина, помнишь, с блокнотом? Она обещала, что вода будет, это ее работа, вот пусть она с ними и договаривается, а мы подождем. Вместе со всеми. Они объявят, когда начнут раздавать.

— Мы с утра ждем, Лара, — мягко начал мужчина и даже постучал было пальцем по золоченому хронометру у себя на запястье, но жена его в эту самую минуту как раз опустила голову и старательно разглаживала платье на коленях. Для нее спор очевидно был закончен, и все нужное сказано.

— Я пить хочу, мама, — тоненько заныла вторая разбуженная девочка.

— Все хотят, дура, — сказала первая.

— И ничего, — сказала женщина и снова обняла дочерей за плечи. — И не страшно. Надо потерпеть. Вон, все сидят и ждут, посмотрите. Нас позовут.

Мужчина выглянул в окно, у которого пять минут назад странный темнолицый человек излагал ему свое странное предложение, и заметил, что людей в проходах поубавилось, а некоторые автомобили и вовсе стоят пустые. И вдруг почувствовал смутную тревогу, какая бывает у тех, кому кажется, что все вокруг знают уже что-то важное и только им почему-то не говорят.

— Давай я сам схожу, — предложил он жене. — Ненадолго. Просто узнаю, как там дела.

Женщину на заднем сиденье Ниссана эта идея не только не обрадовала, но даже как будто поразила.

— А мы? — сказала она и прижала дочек покрепче. — Мы тут одни останемся, да? ПОНЕДЕЛЬНИК, 7 ИЮЛЯ, 13:41

— Ну что там? — спросили снизу.

Доброволец в тесной майке-борцовке, обнажавшей могучую шерстяную спину, обернулся с высокой ступеньки ИВЕКО и сказал:

— Вроде нету никого. Может, ушел куда-нибудь?

— Что значит «нету»? — возмутился лысоватый мужчина в жилетке. — Постучите еще раз!

— Сам стучи, — огрызнулся шерстяной здоровяк и тяжело спрыгнул на асфальт. — Говорят тебе, нет его там.

— Ну и что теперь, обратно идти? Слушайте, у нас тут чрезвычайная ситуация вообще-то, — сказал парень с дредами в сандалиях на босу ногу. — Можем сами вскрыть и посмотреть.