— Н-дааааааааа, — невесело мямлит Антон, — тебе бы поставить все это на коммерческие рельсы, и ты сама могла бы через пару лет нежиться на собственной вилле в Ницце.

— На коммерческие не получится, — тихо отвечает она. — Я помогаю только тем, кому хочу. И только тем, кому это действительно нужно.

— Только мужикам?

— Да, — и ее щеки опять немного краснеют, — с мужчинами у меня как-то лучше получается… Хотя два раза я пробовала и с женщинами, но там все значительно сложнее.

Антон некоторое время раздумывает над ее словами.

— Слушай, — наконец говорит он, — неужели все эти мужики, которых ты очаровываешь и бросаешь, тебе совершенно безразличны?

Ее ресницы взлетают вверх очень быстро, а лицо становится растерянным. Она проводит рукой по волосам и отворачивается к иллюминатору, облака за которым почти исчезают, и видно, что где-то внизу проплывает очень синее море.

— Теперь твоя очередь, — говорит она, глядя в сторону, и ее голос кажется еще более низким и глубоким, чем обычно, — расскажи мне какую-нибудь свою историю.

А чего там? Пан или пропал. Нет смысла врать. Сказать все как есть и посмотреть, что получится.

— Мне нечего рассказывать.

Она с интересом поворачивается к нему.

— Что, совсем никого?

— Совсем. Никого, о ком стоило бы вспоминать.

— Почему-то я так и подумала… Ты похож на человека из космоса.

— При чем тут космос?

— Вокруг тебя космос — пустота, в которую ты никого не пускаешь.

Он чувствует, что краснеет. Почему она решила, что может понять, на кого он похож и что его окружает?!

— Чушь! — говорит он, отмечая про себя, что начинает сердиться. — Я бы очень рад кого-нибудь впустить, но рядом нет никого стоящего!

— Да что ты? — Она произносит это медленно и очень язвительно. — Ну-ка глотни коньячку и вспомни, когда последний раз тебе кто-нибудь нравился.

— Женщина?