В глазах Тэо потемнело, вокруг вспыхнули синие искры. Акробат повертел головой и заметил, что тьма не абсолютная. Нагромождение острых граней, нечто похожее на пещеру, только из обломков зеркал, которые едва заметно шевелились.

Это напоминало дыхание спящего существа. Большого, ленивого, равнодушного ко всему окружающему.

Острые плоскости были везде, и если потерять осторожность, совершить неловкое движение, можно пораниться. Он прошел несколько ярдов и не услышал своих шагов. Крикнул и не услышал голоса.

Здесь властвовали иные законы, и Тэо пытался найти выход.

Среди почти полной темноты он увидел пять маленьких белых точек, разбросанных в совершенно разных местах. Но очень, очень далеко от него.

Свет? Другие зеркала?

Пружина не знал.

Шепот. Тихий. Пустой. Ровный. Раздался внезапно:

– Абрикосы цвели. Или яблони? Абрикосы. Абрикосы. Абрикосы. Или яблони? Кто помнит? Абрикосовый цвет. А может, вишни?

Тэо шагнул назад и зажмурился от яркого света. Когда он поднял веки, свет оказался не таким уж и ярким – всего лишь фонарь Мильвио. Затем он увидел свою руку без перчатки, застрявшей в зеркале. Длинные полупрозрачные пальцы дымились от клубящейся над ними тьмы.

– Что?.. – Он не понимал.

– И я хотел бы это знать. Тебя не было несколько часов. Ты прошел туда. Что ты видел?

Тэо рассказал, все еще ошеломленный. В ушах до сих пор шелестел шепот: «Абрикосы…»

– Раньше там было светло, – сказал Мильвио. – Похоже, магия постепенно уходит оттуда и зеркала разрушаются.

– Ты был там?

– Единожды. Мне не понравилось.

– А голос? Это же Марид?

– Да. И нет. Голос там жил всегда. Это лишь эхо, которое запомнило старые слова своего хозяина и повторяет их невпопад.

Тэо посмотрел на свои пальцы:

– Это означает, что зеркала открыты?