– Спорим, что знаю?

– Пензанская средняя школа для девочек.

– Да уж, ты права, я такой не знаю.

– Может, потому что это обычная государственная школа?

– Ой…

Сначала засмеялся Адам, а потом и Рут. Практически невообразимое равновесие все-таки установилось.

Когда Адам впервые приводит ее в свою комнату в общежитии, длинными и тонкими пальцами Рут проводит по черно-белой табличке в коридоре: “А. М. Т. Фернивал”. Она говорит, что инициалы – это секретный код, который могут понять только такие, как ты сам: три его противных высокомерных соседа и выпускница обычной государственной школы. Скромные инициалы “Р. Яго” лишний раз доказывают, что она ему не пара. Эти антропологические размышления, в сущности, оказываются проверкой: таким образом она старается заставить его презирать ее, чтобы в конце концов отвергнуть, но эти попытки только придают ей шарма.

Адам никогда не встречал таких девушек, как она. Темные глаза с тяжелыми веками, порой застенчиво отведенный взгляд или вдруг обескураживающе прямой в минуты счастья или гнева. Длинные густые и блестящие волосы – темные, почти черные, но с каштановым отблеском – ниспадают на нежно-оливковую шею. Ничего общего с кланом Фернивалов. Он оказался в безвыходном положении и совершенно запутался. Рут из Корнуолла, где добывают олово, поэтому она твердая, как гранит, и часто выходит за рамки, – вот что в ней привлекает. Ему нравится ее пылкость и непосредственность. Она не боится проявлять эмоции: благодаря ей он обнаруживает неожиданные грани своего характера, впервые испытывает такой спектр чувств, в его голове появляются новые мысли. Адам не желает отходить от Рут ни на шаг, а она, похоже, проявляет к нему интерес.

Настойчивость Адама Фернивала ей льстит, и, как только она справляется с внутренними страхами, выясняется, что он нравится ей не меньше, чем она ему. Он умен и скромен, у него есть чувство юмора – словом, хороший человек. У него было множество подружек, и с некоторыми из них он спал. Чтобы соответствовать, она придумывает себе краткий список партнеров. Девственность, которую с таким ожесточением защищала ее мать, оказалась еще одним анахронизмом, невыгодно отличающим Рут от круга сверстников. От нее необходимо избавиться как можно скорее.

Они занимаются сексом в его комнате. Все начинается с более нежных и торопливых объятий, чем те, что были у нее на пляже родного города и в машинах. Затем он тянется к прикроватной тумбочке за кошельком.

– Ты случайно не принимаешь таблетки?

– Э-э-э… нет.

– Понял.

Он достает квадратный пакетик, надрывает его и отворачивается.

Ей страшно, но она старается действовать решительно. Первое проникновение отдалось болью: он начинает двигаться вперед и назад, и ей приходится прикусить губу, чтобы не заплакать. Когда все закончилось, она чувствует привкус железа во рту, но он, кажется, остался доволен.

– Тебе понравилось? – спрашивает Адам, обхватив ладонями ее лицо, и пристально смотрит ей в глаза.

– Да, – отвечает она с восторженной улыбкой. Ей нравится его открытость и непосредственность. И как же хорошо, что все позади.

На следующее утро Адам с тревогой замечает на простыне кровь. Вдруг ей было больно? Рут отнекивается, говорит, что месячные еще не закончились и все в порядке. Он просит убрать все до прихода уборщицы, так что она промывает простыню прохладной водой, пока от ее дефлорации не остается лишь пара бледных пятнышек цвета шафрана.

Рут пьет кофе со своей новой подругой, студенткой медицинского факультета, которая живет напротив. Аллегра преобразила свою комнату: в ней пахнет благовониями, и везде развешаны фонарики. На полу разноцветный ковер с темно-синими, малиновыми и золотистыми узорами. На кровати алое покрывало из индийской ткани со сверкающими пластинками, а на нем – гора атласных подушек, которые она нашла в Дели. Аллегра из Лондона, и она спит с мужчинами (которых никогда не называет парнями) с пятнадцати лет. Рут с гордой беззаботностью упоминает в разговоре, что спит с Адамом Фернивалом.

– Ого! А ты времени зря не теряла, подруга. Чем пользуетесь?